Власть над Сетью. Как государство действует в Интернете

Федорова Анна Игоревна

В Норвегии большинство национальных политиков заявляют о важности использования онлайн-инструментов, но на практике в избирательных кампаниях они по-прежнему мало используются [301] — в основном как площадки для публикации агитационных материалов.

Зато в Швеции потенциал социальных сетей пытаются активно интегрировать в политику уже с 2009 года. Некоторые кандидаты (например, Аса Вестлунд из партии социал-демократов) на этот момент на профессиональном уровне ведут аккаунты в большинстве социальных сетей [302] .

301

http://socialmedianordic.com/2011/09/11/danish-election-all-social-media-efforts-in-one-place/

302

http://www.jonworth.eu/asa-westlunds-social-media-campaign/

Это

иллюстрирует специфическую особенность европейской онлайн-политики. Развиваясь вслед за США, она в значительной степени стеснена необходимостью соответствия «веяниям времени», и нередко онлайн-политика имитируется там, где она еще не очень нужна (отсутствует субстрат в виде достаточного количества активных, заинтересованных пользователей). Соответственно, интернет-политика в Европе иногда носит декоративный характер.

В 2013 году потенциал социальных медиа начал осваиваться в Германии. Перед федеральными выборами политики активно вели Twitter и Facebook, хотя, как отмечают эксперты, кампании по-прежнему прежде всего ориентированы на офлайн [303] . Представители «левых» сообщили, что планируют сделать акцент на фиксации и анализе обратной связи, которую дают социальные сети, для дальнейшего использования этих данных в кампании и дебатах [304] .

303

http://www.dw.de/german-politicians-discover-social-media/a-16798607

304

http://www.goethe.de/ges/pok/zdk/en10797524.html

Политики Германии активизируются в интернете только в период избирательных кампаний. Исследователь в области коммуникаций Феликс Флемминг подчеркивает, что это не позволяет политику развить сильной онлайн-структуры. По сравнению с показателями четырехлетней давности прогресс, конечно, очевиден: сегодня 89 % членов немецкого парламента имеют как минимум аккаунты в социальных сетях. Флеминг также полагает, что и на следующих выборах интернет будет иметь «лишь незначительное» влияние на результаты избирательных кампаний в Германии [305] .

305

http://www.dw.de/german-politicians-discover-social-media/a-16798607

В 2009 году канцлер Меркель имела 16 200 друзей в Facebook и 69 000 последователей на портале немецкого Университета StudiVZ, что было вдвое больше, чем у ее соперника Френка-Волтера Штейнмайера. С тех пор она значительно расширила свой круг в социальных сетях — до 571 000 фолловеров.

Демократический дефицит

Начиная с 1979 года активность избирателей на выборах в Европарламент последовательно падала. По мере того как люди все меньше понимали действия Евросоюза, они все меньше голосовали и подчас даже не знали «своих» членов Европарламента [306] . Снижался и уровень заинтересованности в политическом участии, важности принадлежности к политической партии, падал уровень доверия к решениям политиков. По данным на 2012 год, 82 % граждан Великобритании склонны не доверять правительству и лишь 26 % граждан считает, что члены парламента действительно намерены хорошо работать [307] .

306

http://thinkingeurope.eu/sites/default/files/publication-files/ces_mep_web.pdf

307

http://www.demos.co.uk/files/Virtually_Members.pdf?1366125743

Такая ситуация в странах Европы была названа демократическим дефицитом. Впервые термин употребляется еще в 1977 году в Манифесте молодых европейских федералистов (Young European Federalists), и с тех пор этот феномен все более активно обсуждается [308] .

Британская молодежь считает традиционные формы политического участия не оправдавшими себя, а новые не использует в силу выключенности из политического пространства [309] . Эта ситуация не уникальна, очень похожие тенденции можно наблюдать во многих странах Европы.

308

http://www.federalunion.org.uk/the-first-use-of-the-term-democratic-deficit/

309

http://www.demos.co.uk/files/Virtually_Members.pdf?1366125743

Падение

уровня политического участия в Европе с неизбежностью поставило вопрос о недостатке демократической легитимности самого Евросоюза. Поведение электората становилось все более непредсказуемым, уровень избирательной активности все более низким. Соответственно, сегодня большинство политиков Евросоюза стоит перед задачей снова войти в коммуникацию со своим избирателем. Политические партии нуждаются в профессионализации коммуникации, развитии новых инструментов ведения кампаний, в новых коммуникационных стратегиях для достижения избирателя. Именно поэтому для стран Европы ресурс интернета сегодня имеет очевидную ценность. Как минимум из-за возможности быстрого и эффективного объединения большого числа разрозненных невовлеченных избирателей.

Отставание в развитии инструментов социального интернета в политике связано с бытующим в Европе пессимистичным пониманием Сети как нового массмедиа, не имеющего принципиальных преимуществ перед предыдущими. Такие авторы обращаются к истории и говорят, что изобретение каждого нового средства массовой информации вызывало большие ожидания, ему обязательно приписывался невероятный потенциал по демократизации общества [310] .

Подобный пессимизм основан на том, что в странах Европы, в отличие от США, появление интернета на политической арене не привело к росту электоральной активности. По сути, только сейчас в большинстве стран Европы уже сформировался технологический и социальный базис, позволяющий использовать интернет для борьбы с демократическим дефицитом. Кроме того, следствием развития технологий стало появление интернет-активизма (специфического типа онлайн-активности пользователей, оказывающего все большее влияние на общественное мнение), не вполне совпадающего с классическим политическим участием, но однозначно говорящего о том, что социальный интернет постепенно находит свое место в европейской политике [311] .

310

http://www.google.ru/books?hl=ru&lr=&id=4XcqAAAAQBAJ&oi=fnd&pg=PP2&dq=internet+politic+France&ots=Gnwk7Jj3qx&sig=nXw-5fyFKBvXWoZJI3uHOEaMi28&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false

311

http://blogs.lse.ac.uk/politicsandpolicy/archives/29460

Демократия 2.0: европейские уроки

Сегодня в Европе лидирующие позиции по использованию интернета в политике занимают такие страны, как Швеция и Ирландия, за ними идут Бельгия, Франция, Великобритания, Чехия и Польша. А вот в Греции, Словакии, на Кипре уровень проникновения интернета все еще не столь высок и интернет-политика остается слабо развитой [312] .

Швеция опережает другие страны ЕС и по уровню проникновения быстрого интернета, и по уровню вовлеченности населения в социальные сети. Она является прекрасным примером того, как ранее равнодушные к политике граждане оказались вовлеченными в нее через мобилизацию в социальных сетях. Швеция успешно борется с демократическим дефицитом путем формирования активной гражданской позиции [313] .

312

http://nms.sagepub.com/content/15/1/128.full.pdf+html

313

http://nms.sagepub.com/content/14/7/1111

Быстрее других социальных сетей в Швеции растет в последние годы Twitter. Он и был использован для политической мобилизации граждан. В январе 2012 года Совет по Туризму Швеции принимает решение, что управление аккаунтом Совета — @sweden («швед») — будет передаваться каждую неделю одному из граждан страны. Проект был назван «самый демократичный Твиттер-аккаунт».

(Каждую неделю кто-то в Швеции становится @шведом — единоличным правителем самого демократичного Твиттер-аккаунта)

Проект имел необыкновенный успех: «Боже, я так наслаждаюсь быть @шведом на этой неделе, им придется отбирать у меня аккаунт» («Gosh, I really enjoy being @sweden», «They’ll have to grab the account out of my dying hands»), — пишет дежурный «швед». «Швед станет не месторасположением, а состоянием ума» («Sweden won’t be a location as much as a state of mind»), — пишет другой. Результатом этой и других акций в социальных сетях стало заметное повышение вовлеченности граждан в политический процесс.