Властелин Хаоса (др. изд.)
Шрифт:
Аланна поежилась и нервно потерла руки:
– До сих пор не могу поверить, что он так силен. Если бы мы с тобой успели раньше соединиться! И я пробовала, пробовала, да ничего не вышло… Он так силен!
Верин и сама едва не поежилась. Вовсе они не могли соединиться, если только Аланна не имела в виду, что соединиться следовало еще до того, как она его связала. Да и тогда неизвестно, что бы из этого получилось. Им пришлось пережить несколько пренеприятных мгновений – от осознания своей неспособности отсечь его от Истинного Источника до той пренебрежительной легкости, с которой он отсек их, оборвав их связь с саидар, словно нитку. У обеих и разом. Невероятно. Сколько же потребовалось бы сестер, чтобы оградить и удерживать
– И потом, остается вопрос с этой его амнистией, – промолвила Верин.
Аланна широко раскрыла глаза:
– Неужто ты веришь? Да всякий раз, как только объявляется Лжедракон, появляются и россказни о том, будто бы он собирает вокруг себя мужчин, умеющих направлять Силу. Слухи такие же ложные, как и эти Драконы. Они стремятся к власти и не собираются делиться ею с другими.
– Но он не Лжедракон, – спокойно возразила Верин, – а это многое меняет. Если правдив один слух, правдивым может оказаться и другой, а об этой его амнистии толкуют повсюду, с самого Беломостья.
– Даже если и так, кажется, на его призыв никто не откликнулся. Да и какой порядочный мужчина захочет направлять Силу? Такое желание может возникнуть разве что у жалкой горстки отщепенцев, а не то Лжедраконы объявлялись бы каждую неделю.
– Он та’верен, Аланна. Он притягивает к себе то, что ему нужно.
Губы Аланны беззвучно зашевелились, лежащие на столе кулаки судорожно сжались. Спокойствие улетучилось, видно было, что ее колотит дрожь.
– Мы не можем позволить… допустить, чтобы направляющие Силу мужчины открыто собирались вместе. Мы обязаны пресечь это. Обязаны! – Глаза Аланны метали искры.
– Прежде чем решить, что с ними делать, – невозмутимо промолвила Верин, – не помешало бы выяснить, где он их держит. Вероятнее всего, в королевском дворце, но узнать точно будет непросто, поскольку Внутренний Город для нас закрыт. И вот что я предлагаю…
Аланна подалась вперед.
Обсудить предстояло многое, но большую часть – не сейчас. Ответы на многие вопросы будут найдены позже. Действительно ли Морейн погибла, а если да, то как это случилось? На самом ли деле существуют мятежницы, и если да, то какую позицию по отношению к ним следует занять? В чьи руки надлежит передать Ранда – Элайде или тем, отколовшимся? И если им, то где они находятся? Все это необходимо узнать. Как лучше воспользоваться ненадежным поводком, накинутым Аланной на Ранда? Попытаться ли одной из них – или обеим занять место Морейн? Впервые с тех пор, как Аланна позволила своим переживаниям выплеснуться наружу, Верин порадовалась тому, что она достаточно долго их сдерживала. В нынешнем состоянии, в котором она и сама-то толком не могла разобраться, Аланна должна легче поддаваться воздействию. Верин точно знала, как следует ответить на некоторые из этих вопросов, хотя знала и другое: некоторые ответы едва ли придутся Аланне по нраву. А потому пусть она остается в неведении до той поры, пока не станет слишком поздно.
Вскочив в седло, Ранд галопом помчался во дворец. Он оторвался от бежавших следом айильцев, но не обращал внимания на их оклики, так же как и на прохожих, вынужденных шарахаться в стороны, чтобы не угодить под копыта Джиди’ина. Башир и его салдэйцы с трудом поспевали за ним на своих низкорослых лошадках. Он и сам не знал, чего ради несется сломя голову, но по мере того как унималась дрожь, все более отчетливо ощущал присутствие Аланны. Он чувствовал ее. Словно она прокралась в его голову и обосновалась там. Но если он ее чувствует, то, наверное, точно так же чувствует его и она? А что еще она может? Что еще? Ему необходимо от нее избавиться.
Гордыня! – рассмеялся
Он стремился вовсе не во дворец, ибо держал в уме совершенно иное место, но для Перемещения требовалось знать отправную точку едва ли не лучше, чем место прибытия. У южной конюшни он бросил конюху поводья своего скакуна и бегом припустил по коридорам. Длинные ноги помогли ему значительно опередить салдэйцев. Слуги удивленно таращились, отвешивали поклоны или приседали, а он, не замечая никого, мчался мимо. Оказавшись в Тронном Зале, он мгновенно ухватился за саидин, открыл врата перехода и, выскочив на прогалину возле фермы, отпустил Источник. Ранд с глубоким вздохом опустился на колени среди сухих листьев. Висящее над оголенными ветвями солнце опалило его жаром – он уже довольно давно утратил необходимую концентрацию. Аланну он ощущал и здесь. Возможно, несколько слабее, но во всяком случае мог точно указать направление, в котором она находится. Даже с закрытыми глазами.
На миг он снова взялся за саидин, и в руке его появился сотворенный из пламени меч. Ранд не помнил, чтобы он думал об этом клинке, огненном, с темнеющим на слегка изогнутом красном клинке клеймом в виде цапли, хотя зажатая в ладони длинная рукоять была тверда и прохладна. Ни Пустота, ни Сила ничего не изменили – Аланна по-прежнему оставалась там, в уголке его сознания.
С горьким смешком Ранд отпустил Источник. А ведь он был так уверен в себе. Всего-то навсего две Айз Седай. Конечно, как ему не справиться с ними, ведь справлялся же он с Эгвейн и Илэйн. Что они могли ему сделать?
Он понял, что все еще смеется, никак не может остановиться. Что ж, его глупая гордость и впрямь смешна. Самоуверенность… Помнится, когда он и Сто Спутников запечатали Отверстие, ему тоже казалось, что мир и спокойствие обеспечены теперь навеки…
Листья зашелестели, когда Ранд заставил себя подняться на ноги.
– Не я, – прохрипел он. – Это был не я! Убирайтесь из моей головы! Вы все, прочь из моей головы!
Голос Льюса Тэрина превратился в отдаленное бормотание. Аланна молчала и терпеливо выжидала где-то на задворках сознания. И голос, похоже, ее побаивался.
Ранд старательно отряхнул приставшие к коленям листья. Он не поддастся и не уступит. Айз Седай нельзя доверять ни в чем – отныне он это запомнит. Человек без веры все равно что мертвец, съязвил Льюс Тэрин.
Он не сдастся.
На ферме все оставалось по-прежнему. Во всяком случае, на первый взгляд. Сора Грейди холодно и бесстрастно смотрела на Ранда из окошка. Теперь она оставалась единственной женщиной на ферме – жены и подруги мужчин, не прошедших испытания, уехали вместе с ними. Своих учеников Таим собрал за амбаром, на прогалине, покрытой красноватой коркой из засохшей глины, сквозь которую пробивались редкие сухие травинки. Всех семерых. Помимо Джура, мужа Соры, из первой группы проверку прошли лишь Дамер Флинн, Эбен Хопвил и Федвин Морр. Остальные были новичками, с виду такими же молоденькими, как Эбен с Федвином.
Все ученики, за исключением седовласого Дамера, сидели рядком, а сам Дамер, стоявший перед ними, сдвинув брови, таращился на лежащий футах в тридцати здоровенный, величиной с человеческую голову камень.
– Давай! – приказал Таим, и Ранд почувствовал, как Дамер ухватился за саидин и принялся неумело сплетать потоки Огня и Земли.
Камень взорвался. Дамер и прочие ученики попадали ничком, чтобы не угодить под град осколков. Все, кроме Таима; тот мгновенно сотворил из Воздуха щит, от которого отскакивало каменное крошево. Осторожно приподняв голову, Дамер отер кровь со ссадины под левым глазом. Ранд стиснул зубы – лишь благодаря везению ни один обломок не задел его. Сора по-прежнему смотрела из окна. Смотрела на него. Куры все так же копошились в пыли, – похоже, они уже попривыкли к взрывам.