Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского)
Шрифт:
– Иди уж, отдохни, – сказал он ворчливо. – Мне все равно не удастся заснуть. Я тут подумаю, а заодно и покараулю. Завтра нам предстоит нелегкий денек.
Я знаю, почему мне так трудно думать, – усевшись у двери, пробормотал маг. – Все дело в том, что я давно не курил. Ну да, я выкурил последнюю трубку накануне штурма Багровых Ворот.
Последнее, что видел, засыпая, Пин, был маг, прятавший в ладонях трубку – ее огонек высветил на мгновение пальцы и крючковатый нос.
Утром Хранителей разбудил Гэндальф – он так и просидел всю ночь у двери, зато его спутники прекрасно выспались.
– Я решил, куда мы пойдем, – сказал маг. – Средний коридор чересчур узкий, дорога к Воротам должна быть шире. В левом коридоре жарко и душно – он ведет вниз, к Морийским Копям. А нам пора подыматься вверх, и мы пойдем по правому коридору.
Восемь часов поднимались Хранители,
По прямой они одолели, как считал Гэндальф, пятнадцать, а может, и восемнадцать лиг; но пройти им пришлось лиг двадцать-тридцать. Коридор полого подымался вверх, и у Фродо постепенно поднималось настроение; однако он все еще был угнетен и временами слышал – или думал, что слышит, – приглушенное шлепанье босых подошв.
Хранители упорно двигались вперед, пока у хоббитов не кончились силы; все уже начали подумывать о ночлеге – и вдруг оказались в черной пустоте. Они не заметили, как вышли из коридора и попали в огромную прохладную пещеру. Путники взволнованно окружили Гэндальфа; в спину им подувал теплый ветерок, а пещерный воздух был на диво свежим.
– Ну вот! – обрадованно воскликнул Гэндальф. – Кажется, мы вышли к жилым пещерам. Значит, я выбрал верную дорогу. Если мне не изменяет память, мы сейчас выше Восточных Ворот, и здесь, вдалеке от глубинных ярусов, можно, я думаю, оглядеться при свете.
Гэндальф поднял Магический Жезл, и пещеру озарила ослепительная вспышка. Черная тьма на мгновение расступилась, и путники увидели громадный зал с высоким куполообразным потолком, полированными зеркально-черными стенами и четырьмя широкими стрельчатыми арками, за которыми угадывались четыре коридора – на запад (из которого путники вышли), на восток, на юг и на север. Больше они ничего не разглядели: вспыхнувший, как молния, Жезл померк.
– Да, мы добрались до жилых ярусов, – притушив Жезл, проговорил маг. – Для освещения жилищ в отвесных склонах прорублено множество окон-шахт, но сейчас ночь, и мы их не видели. Сегодня дальше идти не стоит: мы все утомились, а бедные хоббиты просто валятся с ног от усталости. Если я прав, то завтра утром нам не придется вставать в темноте. А теперь – спать. К завтрашнему дню мы должны как следует набраться сил. Пока нам неизменно сопутствовала удача, и большая часть пути уже пройдена… однако мы еще не покинули Морию, а Восточные Ворота – далеко внизу.
Хранители отошли к западной арке – потому что оттуда тянуло теплом, а по пещере гуляли холодные сквозняки – и, завернувшись в одеяла, прикорнули у стены. Хоббитов преследовали странные видения: им чудилось, что они безнадежно заблудились в бесконечном лабиринте черных коридоров и, пытаясь выбраться, оказались на дне безбрежного моря враждебной тьмы. Самые мрачные легенды о Мории были не такими мрачными, как правда, – а ведь с ними ничего плохого не случилось, и Гэндальф считал, что им повезло…
– Ай да гномы! – пробормотал Сэм. – Это ж надо – продолбить такую Черную Бездну! И трудилась тут, наверно, прорва работников. А зачем? Разве можно жить в темноте? Стало быть, жить-то они здесь не жили?
– Как это не жили? – оскорбился гном. – Здесь было великое Морийское царство. Везде сияли яркие огни, и Мория славилась на все Средиземье – об этом говорится в наших преданиях.
Гимли резко отбросил одеяло, вскочил на ноги и нараспев прочитал – под аккомпанемент гулкого эха:
Был свет еще не пробужден,Когда, стряхнув последний сон,Великий Дарин, первый гном,Легко шагнул за окоемВысоких колыбельных скалИ в лунной тьме ему предсталНеназванною новизнойНоворожденный мир земной.Дарил– Здорово! – восхищенно воскликнул Сэм. – Надо мне выучить ваше сказание. Но после него здешняя темнота кажется еще чернее, чем раньше. А интересно – алмазы-то тут остались?
Гимли промолчал. Прочитав сказание, он не захотел участвовать в разговоре.
– Алмазы? – переспросил хоббита Гэндальф. – Нет, драгоценностей тут не осталось – по крайней мере в жилых пещерах. Их давно уже разграбили орки. Но на нижние ярусы, к шахтам и кладовым, не спускаются теперь даже алчные орки, ибо там властвует древний ужас.
– А зачем же Балин вернулся в Морию? – спросил мага дотошный Сэм.
– За легендарным мифрилом, – ответил Гэндальф. – Не железо – рабочий материал гномов, не золото и алмазы – их любимые игрушки – принесли гномам богатство и славу, а истинное, или морийское, серебро, которое эльфы называли мифрилом. В те времена морийское серебро стоило раз в десять дороже золота, а сейчас оно стало поистине бесценным, ибо его просто нет в Средиземье. Рудная жила морийского серебра залегает на самых глубинных ярусах, тянется под горами к Багровому Рогу и там уходит в недоступные бездны. Мифрил обогатил и прославил гномов, однако от него-то пошли все их беды, ибо, охотясь за этим металлом, они вгрызались в земные недра, пока не разбудили Глубинный Ужас, или Великое Лихо Дарина. Когда гномы бежали из Мории, добытым мифрилом завладели орки, а потом, не зная всех его свойств, заплатили им дань Черному Властелину.