Властелин колец
Шрифт:
– Быть по сему,– вслух ответил хоббит, опуская меч.– Правда, я еще боюсь. И все же, как видишь, я решил не трогать его. Ибо я повстречался с ним лицом к лицу, и мне стало его жалко.
Сэм удивленно уставился на хозяина, который, казалось, разговаривал с кем–то невидимым. Голлум приподнял голову.
– Да–да, мы так нещ–щ–щас–сны, С–сокровище мое, — заскулил он. — Бедные мы, нещасные! Хоббитсы нас–с–с не убьют, хоббитсы хорошие.
– Не убьют, — сказал Фродо, — но и не отпустят. Ты полон злобы и коварства, Голлум. Тебе придется пойти с нами, а уж мы за тобой присмотрим. Но ты должен будешь помогать нам по мере сил. За добро платят добром!
–
Он поднял взгляд на хоббитов, и в его бледных, подслеповатых глазках мелькнул хитрый, заговорщический огонек.
Сэм нахмурился и скрипнул зубами. Он видел, что хозяин настроен как–то чудн'o и спорить с ним толку не будет, — и все же ответа, который последовал, Сэм ждал менее всего.
Фродо посмотрел Голлуму прямо в глаза, те забегали и скользнули в сторону.
– Ты и сам знаешь, а не знаешь, так догадываешься, Смеагол, — спокойно и сурово произнес Фродо. — Мы идем в Мордор. Это ясно и так. Полагаю, ты знаешь дорогу?
– А! Ш–ш–ш, — зашипел Голлум, затыкая уши, словно откровенность Фродо сделала ему больно и он не мог слышать слова «Мордор», произнесенного вот так вот, вслух, без обиняков. — Мы догадывались, да. Мы догадывались. Мы не хотим, чтобы хоббитсы туда ходили, так ведь? Нет, С–сокровище мое, только не они, только не эти добрые, славные хоббитсы! Там пыль и жажда, там копи, рудники и шахты, там орки, тыс–сячи орков. Хоббитсы славные, им туда идти не надо!
– Выходит, ты там был? — резко спросил Фродо. — И как, обратно тянет?
– Да–да… Нет! — спохватился Голлум. — Только один раз, да, один раз мы там были, и то по с–случайности! Правда, С–сокровище мое? По чис–стой с–случайности! Мы туда больше не пойдем! Нет! — Вдруг голос и речь его изменились, и он, давясь рыданиями, забормотал, обращаясь неизвестно к кому: — Оставьте меня, голлм–голлм! Больно!.. Ой, мои бедные ручки! Голлм! Я, мы, я не хочу обратно! Я не смогу его найти! Я очень устал! Я, мы его не найдем, голлм–голлм! Его нигде нет. Они никогда не спят. Гномы, люди, эльфы, страшные зоркие эльфы с горящими глазами, они так далеко видят! Я не смогу найти его. А–а!
Он вскочил и вдруг погрозил кому–то тощим, костлявым кулаком, оборотившись на восток.
– Не пойдем, и все! Не получишь! — крикнул он и вдруг снова обмяк. — Голлм–голлм! — захныкал он, уткнувшись лицом в землю. — Не гляди на нас! Уйди! Уходи спать!
– Он не уйдет и не заснет по твоему повелению, Смеагол, — вмешался Фродо. — Но если ты и вправду хочешь от него освободиться, ты должен мне помочь. Боюсь только, для этого придется показать нам дорогу к нему. Впрочем, я не прошу тебя идти до конца. За ворота его страны можешь не делать ни шагу.
Голлум снова уселся и, прищурившись, посмотрел на Фродо.
– Он там, — проскрипел он. — Он всегда там. Орки могут проводить. Орков к востоку от Реки полным–полно. Не проси Смеагола. Бедный, бедный Смеагол! Он давно, давно ушел! У него отобрали С–сокровище, и Смеагол потерялся [417] . Теперь его не найти.
– Может, если ты пойдешь с нами, он и отыщется, — сказал
– Нет, нет, никогда! — скорбно отозвался Голлум. — Он потерял свое Сокровище.
417
В этом месте близко к поверхности текста подходит одна из опорных евангельских фраз трилогии — «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк, 12:34). B русском переводе связь с этой фразой усилена за счет совпадения ключевого слова в обеих цитатах (в оригинале Голлум называет свое «сокровище» precious, в английском переводе Евангелия (New English Bible) использовано слово treasure).
– Встань! — велел Фродо.
Голлум встал и прижался спиной к утесу.
– Отвечай! Как тебе легче искать дорогу — днем или ночью? Мы устали, но если ты выберешь ночь, изволь — пойдем хоть сейчас.
– Большой с–с–свет делает больно глазкам, — пожаловался Голлум. — Под Белым Лицом мы не пойдем, нет. Надо ждать. С–скоро оно уйдет за хребет, да. Отдохните пока немножко, добрые хоббитсы!
– Тогда садись, — приказал Фродо. — И не вздумай шевелиться!
Хоббиты посадили Голлума посередке, прислонились к стене и вытянули ноги. Сэму и Фродо уславливаться было незачем: они отлично понимали, что спать еще не время.
Луна медленно плыла своим путем. От скал в долину протянулись тени, вокруг стало темнее. Звезды над головой высыпали гуще и засияли ярче. Никто не шевелился. Голлум сидел, подтянув колени к подбородку, распластав по земле плоские ступни и ладони; глаза его были закрыты, но в теле чувствовалось напряжение, словно он к чему–то прислушивался — а может, размышлял.
Фродо украдкой глянул на Сэма. Глаза их встретились, они поняли друг друга без слов. Оба одновременно расслабились, запрокинули головы и прикрыли глаза. В тишине слышно было, как ровно они дышат. У Голлума дрогнули руки. Голова его едва заметно повернулась налево, потом направо; сначала приоткрылся один глаз, за ним — другой. Хоббиты не подали и виду, что наблюдают.
Вдруг с поразительной ловкостью и быстротой Голлум взвился с места и прыгнул в темноту, что твой кузнечик или лягушка. Но Фродо и Сэм только этого и ждали. Приземлившись, Голлум и двух шагов не сделал, когда Сэм навалился на него сзади, а Фродо, подоспев, схватил за ногу и повалил.
– Похоже, твоя веревка сослужит нам еще одну службу, Сэм, — проговорил Фродо сквозь зубы.
Расторопный Сэм добыл из мешка заветный моток.
– Куда же вы, почтенный господин Голлум, намылились, по таким холодным, таким твердым камням? — полюбопытствовал он, разматывая веревку. — Хотели бы мы знать, да, хотели бы знать! Не приятелей ли своих орков проведать надумал?.. Мерзкий предатель, вот ты кто! Этой бы веревкой не ноги, а шею тебе обвязать, да сдавить покрепче!
Голлум лежал тихо и не пытался вырваться. Сэму он не ответил — только метнул в его сторону ненавидящий взгляд.
– Нужно только, чтобы он не смог больше убежать, и все, — вмешался Фродо. — Он должен идти, поэтому нельзя связывать ему ни ног, ни рук, — кажется, он при ходьбе пользуется руками через каждый шаг. Привяжи один конец ему к щиколотке, а другой держи, да покрепче.
Пока Сэм возился с узлом, Фродо сторожил Голлума. Итог оказался неожиданным: Голлум запищал, тоненько и душераздирающе. Жутко было даже слышать этот писк. Голлум выгибался, пытаясь достать зубами до щиколотки и перегрызть узел, и выл не переставая.