Властелин колец
Шрифт:
– Башня на замке, — кивнул Древобород. — Я заставил Сарумана закрыть ее и взял у него ключи. Они у Стремглава.
Стремглав нагнулся, как дерево под сильным порывом ветра, и протянул Арагорну два больших черных ключа причудливой формы, соединенных стальным кольцом.
– Еще раз благодарю за помощь! — сказал Арагорн. — А теперь прощайте! Пусть лес ваш растет в мире, не зная тревог! А если вам станет тесно в долине — что ж, к западу от гор достаточно свободного места. В прежние времена вы считали те земли своими…
Древобород печально покачал головой.
– Лес–то, может, и вырастет, — вздохнул он. — Отчего бы ему и не вырасти? А вот нашего брата не прибавится. У нас нет побегов.
– Но может быть, теперь у вас снова появится надежда? — спросил Арагорн. — Вам откроется дорога на восток, куда раньше все пути были заказаны.
– Это очень далеко, — ответил Древобород. — И потом, теперь везде стало так много людей… Впрочем,
Но все, кроме Леголаса, ответили, что, увы, должны торопиться каждый в свой путь — кто на юг, кто на запад.
– Ну что, Гимли? — шепнул эльф гному. — Наконец–то я, с разрешения Фангорна, побываю в глубинах леса энтов и увижу деревья, каких теперь во всем Средьземелье не сыскать! А ты пойдешь со мной, чтобы сдержать свое слово. Ну а потом — на родину. Я — в Черную Пущу, ты — к себе…
Гимли кивнул в ответ, но видно было, что особой радости слова Леголаса ему не доставили.
– Вот и конец славному Содружеству Кольца, — молвил Арагорн. — Надеюсь, правда, что вы двое еще вернетесь в Гондор и выполните свои обещания!
– Непременно выполним, если только наши Повелители дадут свое согласие, — поклонился Гимли. — Ну что, друзья? — повернулся он к хоббитам. — Прощайте! Теперь–то уж вы до дому доедете, можно за вас не беспокоиться! Хватит мне не спать из–за вас ночей, ворочаться да переживать!.. При случае мы пошлем вам весточку. Кому–то из нас, наверное, еще суждено встретиться, и не единожды… Но, боюсь, все вместе мы уже больше не сойдемся.
Древобород попрощался со всеми по очереди, а Кэлеборну и Галадриэли трижды поклонился, торжественно и с великим уважением:
– Давненько мы с вами не встречались у камня и кроны! [660] А ванимар, ванималион ностари! [661] Печально, что новая встреча случилась так поздно, под конец нашей истории! Мир быстро меняется. Я чувствую это по вкусу воды, по запаху земли, по воздуху. Поэтому не думаю, чтобы мы увиделись еще!
– Как знать, Старейший! — ответил Кэлеборн.
Но Галадриэль покачала головой:
– В Средьземелье нам встретиться уже не суждено. Но когда земля, поглощенная волнами, снова станет сушей, — тогда, может, мы еще и свидимся, и, как прежде, будем гулять в лугах Тасаринана, под весенними ивами. Прощай!
660
В оригинале — «by stock or by stone» («y ствола и камня»). Шиппи (с.135) считает, что здесь текст ВК не без сознательного умысла автора перекликается со средневековой английской поэмой «Перл» («Pearl»). В этой поэме отец говорит своей умершей дочери, которую встречает во сне: «We meten so selden by stok other ston» («Мы так редко встречаемся у камня и кроны»). Толкин в своем переводе «Перла» на современный английский язык (опубл. в 1975 г.) не сохранил этого выражения, зато использовал его в ВК. «Так редко» на языке древнеанглийской поэзии означает «никогда» или «только в этот раз». «У камня и кроны» означает здесь «во плоти», «в действительности». Древнеанглийскому читателю это выражение было бы понятно; Толкин пошел на смелый эксперимент, решив проверить его на читателе современном. Некоторые критики отнеслись к этой фразе Древоборода достаточно сурово — те самые критики, которые в штыки приняли попытки Толкина расширить современный стиль за счет древнего. В письме к X. Брогану (П, с.225, сентябрь 1955 г.) Толкин пишет, что остро отрицательная реакция некоторых критиков и читателей на архаизмы в ВК вызывает у него сильную досаду: его огорчало, что подобное отношение к архаизированию стиля встречается в век, когда с языком во имя обыкновенного «самовыражения» автора позволено делать все что угодно. «Многого языком наших поверхностных и зачастую легкомысленных идиом передать просто невозможно», — сетует он и спрашивает, что было бы, если бы, скажем, Теоден в гл.6 ч.3 кн.2 вместо слов «Нет, Гэндальф! Ты, должно быть, сам не ведаешь силы своего волшебства! С той минуты, как ты исцелил меня, все изменилось. Я сам встану во главе войска — и, если так решит судьба, паду одним из первых» сказал: «Ну что ты, что ты, дражайший Гэндальф! Ты просто не знаешь, какой ты первоклассный доктор! Все будет совершенно иначе! Я сам поеду на войну и буду лично командовать армией, даже если меня прихлопнут в первом же сражении!» Такой язык, говорит Толкин, порождает «неискренность мысли, разлад между словом и значением» и вызывает ощущение, подобное тому, как если бы какой–нибудь атеист ссылался на то или иное христианское верование, не придавая ему в глубине души никакого
661
Кв. «О прекрасные родители прекрасных детей!».
Последними к Древобороду подошли Мерри и Пиппин. Взглянув на них, старый энт чуть–чуть повеселел.
– Ну что, неунывающие вояки? Выпьете со мной на дорожку энтийской водицы?
– Вот уж не откажемся! — Оба так и расплылись в улыбке.
Древобород отвел их в сторону, туда, где в тени под одним из деревьев стоял великанский каменный сосуд. Энт наполнил три кубка, для себя и для хоббитов. Пиппин и Мерри сделали по глотку — и вдруг увидели, что странные глаза Древоборода внимательно разглядывают их поверх кубка.
– Осторожнее! Осторожнее! — прогудел Древобород, поймав их взгляд. — Надо бы вам поберечься! Вы и так уже вон какие вымахали!
Но Мерри с Пиппином только рассмеялись и осушили свои кубки.
– Ну что ж, до свидания! — довольно улыбнулся Древобород. — Смотрите не забудьте прислать весточку, если прослышите что–нибудь о наших женах! [662]
Старый энт помахал на прощание большими руками, повернулся и скрылся за стволами деревьев.
Теперь путешественники поехали немного быстрее. Путь лежал к Роханской Щели. Вблизи от лощины, где Пиппин когда–то заглянул в Камень Орфанка, Арагорн остановился попрощаться с друзьями. У хоббитов заныло сердце. Ведь Арагорн был им такой надежной опорой и столько раз вызволял их из беды…
662
В письме к Д.Картеру от 6 июня 1972 г. (П, с.419) Толкин отвечает своему корреспонденту на запрос о том, разыщут ли энты своих жен, следующее: «Что касается энтов, то я не знаю ответа. Я написал только о самых первых годах ЧЭ… В процессе работы я, конечно, обнаружил, что о Королевском Мире рассказывать особенно нечего, и войны, последовавшие за низвержением Саурона, малоинтересны; правда, к тому времени в королевстве почти обязательно должны были возникнуть известные настроения, так как человек (как мне кажется) неизбежно начинает скучать, когда вокруг слишком много доброго. Появятся тайные общества, практикующие культы темных сил, а среди подростков зародится культ орков. Но я думаю, что из кн.2… ясно, что в историческое время воссоединения энтов не произойдет, — хотя… вполне возможно, что энты разделяют надежду Арагорна и считают, что они не навечно привязаны к этому миру и за его пределами есть нечто большее, чем просто память» (см. Приложение А, I, гл.5).
– Хотел бы я иметь у себя дома Зрячий Камень, чтобы почаще видеть друзей, — вздохнул Пиппин, — и чтобы можно было с ними поболтать не сходя с места!
– Остался только один Камень, который тебя устроил бы, — сказал Арагорн. — То, что показывает теперь палантир из Минас Тирита, ты видеть не захочешь. А Камень Орфанка будет храниться у Короля: мне надо знать, что делается в королевстве, и видеть, чем заняты мои подданные. Так что смотри, Перегрин Тукк, не забывай, что ты гондорский рыцарь! От службы тебя никто не освобождал! Ты едешь в отпуск, но я могу в любое время позвать тебя обратно. И не забывайте, дорогие засельчане, что мое королевство простирается далеко на север, так что как–нибудь я наведаюсь и к вам…
Потом Арагорн попрощался с Кэлеборном и Галадриэлью, и Владычица молвила ему:
– Ты прошел сквозь тьму, чтобы исполнилась твоя надежда, о Эльфийский Камень, и теперь у тебя есть все, что только может пожелать человек. Не истрать же дней своих напрасно!
– Прощай, родич! Да минет тебя моя судьба! — добавил Кэлеборн. — Желаю тебе сохранить то, что тебе дорого, до самого конца!
С этими словами они расстались. Солнце клонилось к закату. Обернувшись, хоббиты увидели, что Король Запада по–прежнему неподвижно восседает на коне в окружении своих рыцарей и доспехи их в свете заходящего солнца пылают красным золотом, а белая мантия Арагорна обратилась в пламя. Внезапно в руке его оказался зеленый камень; он поднял его над головой, и в руке его вспыхнуло зеленое пламя.
Следуя вдоль Исены, сильно поредевший отряд вышел к Роханской Щели и, пройдя сквозь нее, оказался на раскинувшихся за нею пустынных просторах. Здесь отряд повернул к северу и пересек границу Дунланда, или Тусклоземья. Дунландцы, завидев отряд, разбежались — эльфы вызывали у них страх, хотя редко кто из Старшего Племени заглядывал в эти края. Путешественники не обращали на дунландцев никакого внимания: отряд был еще достаточно велик, чтобы защитить себя, и недостатка ни в чем не испытывал. Можно было не бояться нападения, никуда не спешить и ставить шатры где заблагорассудится.