Властелин мургов

Эддингс Дэвид

Королева-мать снова обратилась к Польгаре:

– Мои покои весьма просторны, госпожа. Не соблаговолите ли разделить их со мною на время вашего пребывания здесь, в Дроиме, вместе с вашими служанками, разумеется?

– Для нас это величайшая честь, госпожа, - с поклоном ответила Польгара.

– Ну что ж, прекрасно, - улыбнулась королева.
– Прала!
– позвала она.

Из-за королевского трона бесшумно выступила стройная девушка, на вид примерно лет шестнадцати. Она была в черных одеждах, по ее спине струились длинные блестящие черные волосы. Характерные

для мургов темные раскосые глаза, делавшие мужчин этого племени столь грозными, у этой прелестной девушки были лишь слегка миндалевидными, чуть косо посаженными и к тому же огромными, придавая ее лицу совершенно экзотическую красоту. Однако из-за излишне решительного его выражения красавица казалась старше своих лет. Девушка приблизилась к Тамазине и помогла той подняться.

Ургит, помрачнев и посерьезнев, молча наблюдал за тем, как мать, сильно прихрамывая и опираясь на девичье плечо, медленно сходит с тронного возвышения.

– Маленькая памятка от незабвенного Таур-Ургаса, - вполголоса сказал он Сади.
– Однажды вечером, пребывая в игривом настроении, он столкнул мать с лестницы, и она сломала себе бедро. С тех пор она такая.

– Но хромота меня более не беспокоит, Ургит, - расслышав слова сына, произнесла королева-мать.

– Удивительно, сколь быстро исцелились все наши недуги после того, как сабля Хо-Хэга пронзила отцовское чрево!
– Ургит помолчал и добавил: - Думаю, еще не поздно послать Хо-Хэгу маленький сувенир в знак признательности.

– Это Прала, принцесса из династии Ктэн, - не обращая внимания на сыновнюю болтовню, представила королева Польгаре юную девушку.

– Очень рада, принцесса, - приветствовала девушку Польгара.

– И я также, госпожа, - прозвучал нежный девичий голосок.

Тамазина, опираясь на плечо Пралы, медленно вышла из Тронного зала, сопровождаемая Польгарой, Сенедрой и Бархоткой.

– При виде этой девушки я отчего-то начинаю нервничать, - шепнут Ургит на ухо Сади.
– Мать трясется над нею, но у нее что-то на уме. Она ни на минуту глаз с меня не спускает.
– Король потряс головой, словно отгоняя навязчивую мысль.
– У тебя и у твоих людей был тяжелый день, Сади. Мы продолжим беседу завтра, когда все выспимся хорошенько.

Король протянул руку и дернул за шелковый шнур, и тотчас же где-то за пределами Тронного зала раздался громовой удар гонга.

– Ну почему, почему он должен так оглушительно грохотать?
– жалобно сказал король.
– Как бы я хотел, дернув за шнур, услышать тихий мелодичный звон.

Дверь в дальнем конце зала распахнулась, и вошел, пожилой мург. Волосы его серебрились, а лицо бороздили глубокие морщины. Казалось, губы эти забыли, что такое улыбка.

– Вы звонили, ваше величество?
– спросил он скрипучим голосом.

– Да, Оскатат, - вежливо ответил Ургит.
– Не мог бы ты проводить моего доброго друга Сади и его слуг в приличные покои?
– Потом он повернулся к Сади.
– Оскатат - лорд-сенешаль. Он в той же должности служил еще моему отцу в Рэк-Госку.
– От желчной его насмешливости не осталось и следа.
– Мать и меня

не жаловали в отцовском дворце, и единственным исключением был Оскатат - можно сказать, он даже сделался нашим другом.

– Мой господин, - склонился Сади перед высоким седовласым сенешалем.

Сенешаль ответил вежливым поклоном и снова обратился к королю:

– Тамазина уже удалилась на покой?

– Да, Оскатат.

– Тогда вам тоже пора почивать. Уже очень поздно.

– Да я уже собирался.
– Ургит торопливо поднялся на ноги, но тотчас словно опомнился.
– Оскатат, я уже не тот болезненный мальчик, который непременно должен проводить в постели по двенадцать часов кряду, - с досадой в голосе произнес он.

– Бремя власти тяжело, - коротко ответил сенешаль.
– Вам нужен отдых.
– И, обращаясь к Сади, бросил: - Следуйте за мной.

– Ну, тогда до завтра, Сади, - покорно ответил Ургит.
– Доброй ночи.

– Премного благодарен, ваше величество.

Покои, куда проводил их мрачный Оскатат, оказались столь же безвкусны, как и весь дворец. Стены выкрашены были в неприятный горчичный цвет и увешаны аляповатыми гобеленами. Но здесь стояла мебель из лучших сортов драгоценного дерева, а голубой маллорейский ковер казался мягким и нежным, словно шерсть живой овцы. Оскатат, открыв перед путешественниками дверь, едва заметно кивнул и удалился, оставив их одних.

– Н-да, этот лорд-сенешаль - само обаяние, - пробормотал Сади.

Гарион же пристально глядел на Шелка, все еще прячущего под капюшоном лицо.

– С чего это ты так усердно маскируешься?

Маленький человечек резким движением смахнул с головы капюшон.

– Одна из обычных бед заядлого путешественника - вечно натыкаешься на старых знакомых.

– Не совсем, признаться, тебя понял.

– Помнишь, когда мы направлялись в Рэк-Хтол, Таур-Ургас схватил меня и заточил в темницу?

– Да.

– А помнишь ли ты, почему он так поступил и за что именно собирался постепенно, по дюйму в день, живьем стаскивать с меня кожу?

– Ты говорил, что однажды уже был в Рэк-Госку и по чистой случайности убил его старшего сына.

– Правильно. У тебя цепкая память, Гарион. Так случилось, что как раз незадолго до этого прискорбного случая я присутствовал на переговорах с Таур-Ургасом. Я довольно часто бывал во дворце Рэк-Госку и несколько раз встречался с Тамазиной. Наверняка она меня запомнила - особенно если принять во внимание, что, по ее словам, она будто бы знакома с моим отцом.

– Это может вызвать немалые проблемы, - сказал Бельгарат.

– Нет, если мне и дальше удастся избегать встреч с нею, - возразил Шелк.
– В Стране мургов женщины редко бывают в мужском обществе - и особенно среди чужестранцев, - посему полагаю, что мы с нею вряд ли будем то и дело натыкаться друг на друга в течение этих нескольких дней. Вот Оскатат - другое дело. Будучи здесь, я и с ним встречался.

– Полагаю, что по мере возможности тебе не следует покидать этих апартаментов, - сказал старик.
– Поживи спокойно - хотя бы для разнообразия.