Властелин обезьян
Шрифт:
А вот Жанна, интересно, уже наркоманка или еще нет? Таблетки она не жрет, но алкоголя потребляет немеряно, а от него зависимость вырабатывается довольно быстро. Впрочем, если не устраивать передоз, а жрать часто, но понемногу, и из неизбежных запоев выходить аккуратно, то не сразу и поймешь, есть у тебя зависимость или нет. Но, по-любому, такой, как Светка, Жанна никогда не станет. Разве что Тарасик ее кинет, когда рога зачешутся...
Леонид Григорьевич боязливо поежился. Тарасик - мужик не самый большой и не особо накачанный, но очень жилистый,
– Людей - нет, только макак и ниггеров.
Ему, конечно, не поверили, стали подкалывать дальше, он отшучивался, но Леонид Григорьевич посмотрел ему тогда в глаза и поверил. Этот если и не убивал пока, то когда будет надо, убьет запросто, не раздумывая.
Экие печальные мысли полезли в голову. Непорядок, надо прекращать это дело, тем более, момент неподходящий, виагру уже сожрал, теперь обратного хода нет. Сделать приветливое лицо, пакетик с бутылкой и тортиком в одну руку, веник с цветами - в другую, палец на входную кнопку...
Дверной звонок рявкнул упоротой металлической гитарой, как кирпичом по наждаку, прости господи. Эко вчера Жанну проперло не по-детски, перепрограммировала дефолтный сигнал на эту мерзость. А ведь говорил дуре, не запивай таблетки синтетическим коньяком, химия до добра не доводит...
Дверь распахнулась. Леонид Григорьевич прогнал дурные мысли, нацепил на лицо искреннюю улыбку, настоящую, с мимолетным закрыванием глаз, как положено, и выставил перед собой букет.
– Это тебе, любимая, - сказал Леонид Григорьевич.
– Как я рад тебя видеть, милая моя зайка!
Обычно после этих слов Жанна хватала его за запястье хрупкими пальчиками, притягивала к себе, обнимала за шею и целовала в губы. Но сегодня Леонид Григорьевич получил на свое приветствие совсем другой ответ. Ему ответил жизнерадостный мужской гогот.
– Ах!
– сказал Леонид Григорьевич, задрожал и уронил пакет.
К счастью, бутылка не разбилась.
– Что ж ты такой неловкий!
– воскликнул Тарасик.
Его можно называть только Терри, вспомнил Леонид Григорьевич. Он ненавидит свое настоящее имя, называть его можно только Терри, иначе изобьет. Впрочем, он и так изобьет... скорее всего... не убил бы...
– Жанка, ты чего?
– удивленно спросил Терри жену.
– Чего расстроилась? Думала, я ругаться буду? А какого хера ругаться? Я же тебя люблю, дурочка моя!
Он обнял жену за плечи и нежно поцеловал в шейку за ушком. Леонид Григорьевич вспомнил, что у нее там эрогенная зона, она всегда млела, когда он ее туда целовал.
–
– Как зовут, старче?
– Э-э-э...
– сказал Леонид Григорьевич.
– Леня его зовут, - сказала Жанна.
– Терри, это не то, что ты думаешь...
– Да мне насрать, - сказал Терри.
– То или не то - неважно. Все это ерунда, ребята! Пришла эпоха большой любви, теперь каждый скоро возлюбит каждого!
– Гм, - сказал Леонид Григорьевич.
– Терри, что конкретно вы имеете в виду?
– Что имею, то и введу!
– сообщил Терри и глупо заржал.
После этих слов Леонид Григорьевич понял, что Терри сильно упорот. Не просто пьян, а мертвецки упорот каким-то неведомым наркотиком, а может, и коктейлем. Как его прет, обалдеть... Вот поубивает сейчас всех, и ничего ему не будет, мировой интеллект все спишет на состояние аффекта и национальные традиции, как на прошлой неделе по телеку показывали... хотя нет, тот мужик из крымских татар был...
– Вот что я вам скажу, - торжественно заявил Терри.
– Миром правит любовь. Иисус не зря говорил, типа, возлюбите ближнего своего как самого себя. Надо, чтобы все всех возлюбили! Вот ты, Леня, мою жену любишь?
– Э-э-э...
– ответил Леонид Григорьевич.
Он попытался выговорить что-нибудь еще, но не вышло, его речевой центр был полностью парализован.
– А ты, Жанна, любишь этого клювожора?
– спросил Терри.
– Да пошел ты на хер!
– ответила Жанна.
Она убедилась, что Терри прямо сейчас не собирается никого убивать, и немного осмелела.
Терри укоризненно покачал головой и сказал:
– Ты не права, милая. Секс без любви до добра не доведет. Все надо делать с любовью, а секс - в первую очередь, потому что иначе получается голимый разврат. А ты не сверкай глазами, клювожор, слушай внимательно, пригодится.
В этот момент у Леонида Григорьевича прорезался голос. Но не такой, как обычно, а тоненький и жалкий.
– Почему вы называете меня клювожором?
– пропищал Леонид Григорьевич.
– Потому что ты клювожор!
– воскликнул Терри и рассмеялся.
Должно быть, ему самому этот идиотский смех казался дьявольским.
– Не обижай Леню, - потребовала Жанна.
– Он хороший.