Властелин Севера
Шрифт:
И, облизав пальцы, загасил пламя и положил погасшую свечу в корзину, где лежала дюжина других забракованных свечей.
— Очень желательно, — проговорил Альфред, все еще рассматривая свечи, — чтобы в Нортумбрии правил христианский король. И еще более желательно, чтобы этим королем был Гутред. Он датчанин, а если мы хотим победить датчан с помощью силы знания и любови к Христу, нам понадобятся датские короли-христиане. Кто нам совершенно не нужен — так это Кьяртан и Ивар, затевающие войну против христиан. Они уничтожат
— Кьяртан наверняка уничтожит, — согласился я.
— И я сомневаюсь, что твой дядя достаточно силен, чтобы победить Кьяртана и Ивара, — продолжил Альфред, — даже если пожелает заключить союз с Гутредом. Нет… — Король помолчал, раздумывая, потом добавил: — Единственное спасение заключается в том, чтобы Гутред заключил мир с язычниками. Таков мой совет Гутреду. — Последние слова Альфред произнес, обращаясь к Беокке.
У Беокки был довольный вид.
— Это мудрый совет, мой господин, — сказал он. — Да славится Иисус Христос!
— Кстати, о язычниках. — Теперь Альфред посмотрел на меня. — Что станет делать ярл Рагнар, если я его освобожу?
— Во всяком случае, он не будет сражаться на стороне Ивара, — твердо ответил я.
— Ты в этом уверен?
— Рагнар ненавидит Кьяртана. И если Кьяртан заключит союз с Иваром, Рагнар возненавидит и его тоже. Да, мой господин, я в этом уверен.
— Итак, если я освобожу Рагнара и позволю ему отправиться с тобой на Север, он не обратит свой меч против Гутреда? — спросил Альфред.
— Он будет драться с Кьяртаном, — ответил я. — Но вот что он думает о Гутреде, этого я не знаю.
— Если Рагнар будет сражаться против Кьяртана, этого вполне достаточно, — кивнул Альфред, поразмыслив над моими словами. Король улыбнулся Беокке: — Цель вашего посольства, святой отец, заключается в том, чтобы проповедовать перед Гутредом мир. Вы посоветуете ему быть датчанином с датчанами и христианином среди саксов. Понятно?
— Да, мой господин, — ответил Беокка, но было ясно, что он совершенно сбит с толку.
Альфред говорил о мире, но посылал воинов, потому что знал: пока Ивар и Кьяртан живы, мира быть не может. Он не осмеливался объявить об этом публично, иначе северные датчане обвинили бы Уэссекс во вмешательстве в дела Нортумбрии. Датчане этого терпеть не могли, и их негодование прибавило бы сил Ивару. Альфред хотел, чтобы на троне Нортумбрии оставался Гутред, ведь он был христианином, а христианская Нортумбрия, скорее всего, будет приветствовать армию саксов, когда та явится — если вообще явится. Ивар же и Кьяртан превратят Нортумбрию в оплот язычников, если смогут, и Альфред хотел этому помешать.
Таким образом, Беокка должен будет проповедовать мир и всеобщее примирение, но Стеапа, Рагнар и я принесем с собой мечи. Мы были злобными псами войны, и король прекрасно знал, что Беокка не сможет нас удержать.
Альфред мечтал, и мечты его охватывали весь остров
А мне снова предстояло стать его человеком. В душе я противился этому, но король посылал меня на Север, к Гизеле, что совпадало с моими желаниями. Поэтому я опустился перед Альфредом на колени, вложил свои ладони в его и дал клятву, утратив таким образом свободу.
Потом позвали Рагнара, он тоже опустился на колени, и ему даровали свободу.
А на следующий день мы все выехали на Север.
Я опоздал: Гизела уже была замужем.
Я услышал об этом от Вульфера, архиепископа Эофервикского, а уж он-то знал, о чем говорит, потому что сам провел церемонию венчания в большой церкви Эофервика. Похоже, я опоздал всего на пять дней. Услышав новости, я испытал такое же страшное отчаяние, как и в тот раз, когда малодушно проливал слезы на Хайтабу.
Гизела стала замужней женщиной.
Когда мы добрались до Нортумбрии, стояла осень. Соколы-сапсаны вовсю охотились на недавно прилетевших вальдшнепов и чаек, которые собирались на полях в залитых дождями бороздах. Вплоть до недавнего времени стояла золотая осень, но теперь, когда мы путешествовали по Мерсии, с запада начали накатывать дожди.
В нашем отряде было десять человек: Рагнар, Брида, Стеапа, я, отец Беокка, надзиравший за тремя слугами, которые вели вьючных лошадей, нагруженных щитами, доспехами, сменной одеждой и дарами, что Альфред посылал Гутреду. У Рагнара в подчинении находились двое, бывших вместе с ним в ссылке. Все мы ехали на прекрасных лошадях, которых дал нам Альфред.
Мы продвигались вперед довольно быстро, но нас задерживал Беокка. Он ненавидел ездить верхом и, хотя мы положили на седло его кобылы две толстые овчины, все равно стер себе кожу и страшно мучился. На протяжении всего путешествия он репетировал речь, которой собирался приветствовать Гутреда, повторяя снова и снова одни и те же слова, чем страшно всем нам надоел.
В Мерсии мы не столкнулись ни с какими неприятностями: присутствие Рагнара обеспечило нам радушный прием во всех датских домах. В Северной Мерсии все еще правил король-сакс по имени Кеолвульф, но с ним мы не встретились, и было ясно, что настоящая власть находится здесь в руках великих датских владык.
Под проливным дождем, который сопровождался порывами сильного ветра, мы пересекли границу с Нортумбрией. Да и когда мы въехали в Эофервик, дождь все еще лил.
Там, в Эофервике, я и узнал, что Гизела вышла замуж. И не просто вышла замуж, но уехала из Эофервика вместе с братом.
— Я сам провел обряд венчания, — сказал нам архиепископ Вульфер.
Он ел ложкой ячменный суп, к завиткам его белой бороды прилипли клейкие капли.
— Глупая девчонка проплакала всю церемонию и отказалась от мессы, но какая разница? Она теперь все равно замужем.