Властелин воли
Шрифт:
Директор ФСБ еще больше напрягся, вытянувшись, лицо его сделалось непроницаемым. Он понимал, что это дежурный разнос, связанный, видимо, с очередной кляузой. Не исключал, что вот этот рыжий чиновник, сидящий сейчас по правую руку от Президента, несколько минут назад мог что-то нашептать в отношении него главе государства. Но он понимал также, что причина недовольства его Службой и лично им находится гораздо глубже, чем интриги против него придворной камарильи.
Президент всегда относился с глухим подозрением к органам. Это смешанное чувство – неприязни и страха – осталось в нем еще с тех времен, когда был он партийным аппаратчиком среднего звена. Еще тогда, когда он получил доступ за те двери, куда простого смертного даже и близко не подпускают,
Причина раздражения Президента была вызвана инцидентом, который произошел два месяца назад. Тот разговор происходил наедине, на загородной даче президента в Завидово. Борис Никандрович был в хорошем настроении, и разговор происходил почти в домашней обстановке. Поговорив, в общем, о взаимодействии между правоохранительными органами в борьбе с терроризмом, Президент напрямую высказал причину данной встречи:
– Мне перед выборами надо знать, кто чем дышит, я имею в виду моих основных политических конкурентов.
– Я… не совсем понимаю, Борис Никандрович, – осторожно сказал директор ФСБ, хотя он сразу понял, к чему клонит Президент.
– Мне нужны подробные досье на всех кандидатов на предстоящих выборах. – Президент стукнул по столу кулаком, словно поставил точку в проблеме, которую мысленно решил про себя.
– Вы имеете в виду их политические планы? Мы по своей линии проводим анализ внутриполитической обстановки…
– Я имею в виду, что вы должны накопать на них говна, и чем больше, тем лучше, – резко оборвал его Президент. – Кто что сказал, кто как пукнул… все! Методы – на ваше усмотрение.
– Но, Борис Никандрович, это вообще-то уже политический сыск. Мы действуем сейчас в определенных правовых рамках…
– Ты ничего не понял, генерал… – Президент остановил на нем тяжелый взгляд. Они так и смотрели друг другу в глаза несколько секунд. Директор надолго запомнил эти безжалостные глаза с красными прожилками. Они поняли друг друга без слов. Больше разговора на эту тему не было, но директор ФСБ осознавал, что Президент запомнил это неподчинение надолго.
Поэтому и сейчас очередную встрепку он воспринял как закономерную.
– У нас сейчас определенные сложности с набором кадров, – ровным голосом сообщил директор ФСБ.
– Кадры… где их набрать таких, чтобы и работать умели, и не воровали… – Президент вздохнул. – Ладно, что у вас еще?
– Проблемы на грузинской границе. Через Панкийское ущелье в Чечню постоянно просачиваются группы боевиков. По нашим данным, руководство Грузии знает об этом, но, мягко говоря, смотрит на это сквозь пальцы.
– Мы не давали официальную ноту Грузии? – быстро спросил Президент главу Администрации.
– Никак нет, Борис Никандрович.
– Хорошо, я Шеварднадзе дам взбучку.
– Борис Никандрович, – глава Администрации неожиданно вмешался, – я думаю, не обязательно вам самим. Не царское это дело, Поручите Козыреву. В конце концов, пока это на стадии рядовых приграничных конфликтов.
– Хорошо, скажи Козыреву, а мне все равно подготовь справку по этому вопросу.
Глава
– Тут еще один нюанс… – вкрадчиво доложил он Президенту, – Георгадзе [14] .
14
Георгадзе Игорь Пантелеймонович в начале девяностых годов возглавлял органы госбезопасности Грузии и был в оппозиции Шеварднадзе. По непроверенным данным, он организовал покушение на Шеварднадзе (неудачно), затем уехал из Грузии.
– А что с ним? – Президент удивленно посмотрел на своего помощника.
– Шеварднадзе обвиняет нас в том, что мы прячем его у себя, и постоянно требует от нас его выдачи.
– А он где сейчас? – Президент метнул подозрительный взгляд на директора ФСБ.
– Он находится у нас в Москве, нелегально… – сообщил чекист.
– А зачем?
– Как крупная политическая фигура, стоящая в оппозиции Шеварднадзе. Это было ваше указание, Борис Никандрович.
– Да, что-то припоминаю. – Президент опять сжал губы ниточкой, отчего выражение его лица приняло «государственное» значение. – Так, может, нам его выдать?
– Нежелательно, Борис Никандрович, – вмешался глава Администрации, – он слишком много знает…
Президент снова посмотрел на директора ФСБ, тот в подтверждение кивнул головой, после чего взгляды директора ФСБ и главы Администрации встретились. Они поняли друг друга без слов. Георгадзе действительно много знал. Не только о самостоятельной игре ФСБ в Грузии, но и о коммерческих делах главы Администрации Президента, связанных с грузинским вопросом. Это был, пожалуй, единственный пункт, где у руководителя ФСБ и у главы Администрации Президента было полное единодушие.
В остальных вопросах между ними шло скрытое противоборство. Глава Администрации ненавидел своего политического оппонента и одновременно боялся. Главный чекист страны знал о некоторых делишках главы Администрации: об операциях по продаже оружия, в которых он негласно участвовал и имел свой «законный» процент; о восьмидесяти миллиардах рублей, которые под контролем главы Администрации были отправлены на восстановление Чечни и вдруг испарились, как капля воды на раскаленной сковороде; о происхождении долларов в коробке из-под ксерокса, направляемых на предвыборную кампанию действующего президента… Глава Администрации знал, что директор ФСБ это знает, и это было его главной головной болью. Его влияние на Президента было настолько сильным, что ему не составляло труда руками Бориса Никандровича убрать его с поста, но он не делал этого, поскольку понимал, что, став свободным человеком, тот много может рассказать – как своим, так и западным журналистам. От этого понимания ненависть его к директору ФСБ еще больше усиливалась. Но здесь ничего нельзя было поделать. Таковы правила игры.
Между тем директор ФСБ, который все еще стоял перед Президентом, как солдат-первогодок перед сержантом, лихорадочно соображал о том, как ему сейчас поступить. Его сознание жег сейчас один вопрос – МУЗОБС, проект, который разработан в их НИИ в городе N-ске. Покойный генерал Скобликов, а вчера и Оборнов доложили ему, что первый эксперимент прошел весьма успешно и можно уже сейчас говорить о создании в России мощного психотронного оружия, аналогов которому в мире вообще нет. Если бы сейчас не было тут главы Администрации, было бы проще. Конечно, с одной стороны, тот по своему статусу допущен ко всем важнейшим государственным секретам. Но директор ФСБ не хотел, чтобы он знал про этот проект. Он ему просто не доверял. С другой стороны, не говорить Президенту тоже нельзя, тем более что с режимного объекта произошла утечка и противник, а конкретно США, уже знает об этом проекте. А когда он теперь попадет на прием Президенту, неизвестно. А если он узнает об этом проекте со стороны? Нет, пожалуй, надо доложить. Тем более, по всем прикидкам, Президент должен выиграть эти выборы. Директор ФСБ принял компромиссное решение: он не станет давать ему письменную информацию, которая в виде справки лежит у него в папке, а доложит ему устно.