Властелин знаков (Лексикон)
Шрифт:
— Хорошо. По крайней мере, не будешь меня перебивать. Так вот, я действительно знаю кое-что о тех, кто правит этим миром. Знаю, правда в самых общих чертах, их иерархическую структуру. Могу даже назвать пару человек из тех, что стоят на самой вершине тайной пирамиды власти — и думаю, что не ошибусь… Но это ни на шаг не приближает нас к решению задачи.
— Если ты знаешь имена, их можно найти и… — Ласка остановилась, не договорив.
— Убить? — тихонько подсказал Озорник. — Теоретически, да… Можно застрелить, можно подложить адскую машину, можно выдумать еще сотню способов.
Озорник умолк. Ритмично пыхтел мотор, отсветы пламени из топки плясали на переборке.
— Какой? — нарушила молчание девушка.
— Смахнуть фигуры с доски!
— Не понимаю. Ты ведь только что говорил, будто не собираешься…
— Чего я точно не собираюсь делать — так это бросать бомбы, устраивать покушения и заниматься агитацией! У меня просто нет на это времени, да и потом — слишком мелко размениваться на подобную чепуху… А задачу свою я формулирую так: изменить мироздание. Я срою Империю до основания; аннулирую ее мощь, разорву незримую сеть, которой опутан мир. И поганым кукловодам останутся лишь оборванные веревочки! Как, неплохо придумано?! — Глаз Озорника сверкнул яростным весельем из-под спутанных волос. — Хочешь поучаствовать в этом представлении, Маленькая Ласка Светлова?!
Девушка с минуту переваривала услышанное.
— Это же невозможно, — наконец сказала она.
— Вовсе нет.
Кремень привычно поплевал на ладони и взялся за рукоять. Двухкилограммовый молот взлетел в воздух с легкостью пушинки — и с глухим «хрясь!» — обрушился точно промеж рогов. Ноги буренки подломились, она тяжело рухнула на землю. Забойщик отступил на шаг и кивнул помощникам. Заскрипела лебедка, поднимая тушу. Кремень подвинул ногой корыто и коротко чиркнул грязным ножом по коровьему горлу. Струйки крови звонко ударили в жестяное днище.
— На сегодня последняя, — буркнул Кремень, вытирая руки о передник.
В дверях забойного цеха что-то шевельнулось. Забойщик вскинул голову. Скудное освещение не было для него помехой. Зрение неандертальцев острее людского, в чем апологеты превосходства человеческой расы усматривали очередное доказательство своей правоты: ведь чем дальше ты находишься от животного, тем меньше тебе требуется полагаться на природные инстинкты. Пришедший, впрочем, обладал куда более развитыми чувствами — а кроме того, совершенно не чурался своей животной природы.
— Чего надо? — неприветливо буркнул Кремень, уставившись в слабо фосфоресцирующие глаза фелис.
— Есть новости от нашего благодетеля, — промурлыкал тот.
— Намечается дельце? — Кремень щербато ухмыльнулся.
— Ну, вряд ли он стал бы звать нас на именины любимой дочки…
— Чего?
Фелис негромко фыркнул. Неандерталец совершенно не воспринимал иронию. Неудивительно: у этих парней лучшей шуткой считается неожиданный удар дубинкой по темени. Такое уж у них чувство юмора…
—
— Э, постой. Сколько он платит на этот раз? — вопрос пропал втуне: фелис исчез, словно его никогда тут и не было. «Проклятые твари! Ходят бесшумно, как… как кошки».
Эта ночь выдалась ненастной. Зарядивший с вечера мелкий унылый дождь разогнал обитателей припортовых трущоб по их норам. Кремень накинул на плечи рыбацкий клеенчатый плащ. Условленным местом встречи была таверна. За столиком в темном углу уже поджидали двое из четырех членов банды: Долговязый Жак и алжирец Момо. Кремень взял себе кружку дешевого пива, присел на низенький столик и, не говоря ни слова, ополовинил содержимое своей посудины.
— Добрый вечер, мсье! — издевательски осклабился Долговязый.
— Где котяра? — неприветливо буркнул Кремень.
— Полагаю, там же, где твои хорошие манеры! — хохотнул Момо. — Что, язык отсохнет поздороваться со старыми корешами?
Кремень мрачно зыркнул на него из-под насупленных бровей, и алжирец тут же притих: неандерталец славился не только атрофированным чувством юмора, но и отсутствием долготерпения.
— Он был здесь, потом отлучился ненадолго, — пожал плечами Долговязый. — Сказал, что, мол, скоро вернется.
Кремень насупился было, потом ухмыльнулся, представив себе элегантного негодяя фелис промокшим до нитки. Момо порылся за пазухой и вытащил колоду засаленных карт.
— Ну что, скоротаем времечко?
Фелис появился, когда они начали второй кон. Кремень с неудовольствием отметил, что их подельник сух, как песок в пустыне: должно быть, он нанял экипаж. Выглядел котище, как всегда, импозантно: широкие, не стесняющие движений замшевые брюки были заправлены в короткие щегольские сапожки, под новой парусиновой курткой — жилет на голое тело, шея повязана шелковым платком по моде марсельских моряков, на голове красуется широкополая кожаная шляпа.
— Мои извинения честной компании! — весело бросил фелис Марселец, с поистине кошачьим изяществом присаживаясь за стол и укладывая пушистый хвост на колени. — Буквально в последний час кое-что изменилось.
— Ну? — буркнул Кремень.
— О, просто нам придется немного подождать. — Марселец улыбнулся, обнажив острые шила клыков. — Клиент задерживается.
— Чего делать-то? Как обычно? — поинтересовался Долговязый Жак.
— Не совсем. Хорошенько оглушить и упаковать так, чтобы даже пальцем не мог шевельнуть. Но он должен остаться в живых.
— Это как, обязательно? — проворчал неандерталец.
— Ну, если ты хочешь получить свои денежки, — хихикнул фелис. — Знаешь, как говорят — кто платит, тот и заказывает музыку. А наш патрон любит, чтобы его указания выполнялись в точности.
— Хотел бы я знать, кто он таков — наш патрон, — задумчиво протянул Долговязый, глядя в глаза Марсельцу. — Ясное дело, какая-то важная шишка.
— А вот мне это — до Полярной звезды! — хмыкнул Момо. — Наше дело — немножко нарушить закон и получить наличные; что еще надо простым ребятам из доков!