Властимир
Шрифт:
Ночные события снились Властимиру всю ночь, обрастая новыми подробностями. Ведьма летала по избушке, и вместе с нею почему-то летали Беляна и Буян, смеясь над ним. Утром, почувствовав чье-то прикосновение, князь вскочил с криком.
Над ним сидел улыбающийся Буян.
— Доброе утро, княже, — приветствовал он его. — Как спалось?
— Ужасно. Тут всю ночь… Слушай, а ты что, ничего не помнишь?
— А что я должен помнить? — еще шире улыбнулся Буян. — Мне ничего не снилось, кроме Ласковы и лебедей над рекой… Как там она называлась? Не помнишь? Трубец?..
— Язык у тебя саженный, Буян, — отмахнулся Властимир. — Тут ночью ведьма летала!
— Ведьма! — фыркнул Буян. — Скажи на милость!.. Тоже мне, выдумал.
Тут князь увидел свой нож, торчавший в изголовье. На костяной рукояти четко отпечатались чьи-то словно бы огненные пальцы. Крапива со вчерашнего дня не просто завяла, но высохла и пожелтела.
— Я все помню, — тихо молвил гусляр, — и это тебе не приснилось. Но не говори старухе и Беляне ничего — будто и правда это было только сном.
— Почему? — спросил князь.
— Как-нибудь позже объясню… А пока давай вставай — нам в дорогу пора!
Он соскочил с полатей и пошел к двери. В дверях он столкнулся с Беляной. Девушка несла ведро с водой.
— Доброе утро, — сказала она ласково. — А я вам поесть сейчас сготовлю. Умывайтесь пока!
После всего, что случилось ночью, в избушке князю было неуютно, и он поспешил вслед за гусляром. Но, проходя мимо Беляны, он успел заметить, каким нежным взглядом провожает его девушка. Это смутило его — ведь вчера он пролил ее кровь. Неужели в отместку она захочет, чтобы он на ней женился?
Истина открылась им, когда они собрались уезжать. Встав из-за стола, Буян отвесил старухе и Беляне низкий поклон:
— Благодарствуем хозяюшкам за хлеб-соль, но нам пора в путь-дорогу.
— Погодите, люди добрые, но вы не можете так просто уехать! — воскликнула старуха.
Недоброе предчувствие заставило и Властимира встать:
— А почему?
— Вы беду моей дочери накликали, — строго сказала старуха. — Прятала я ее в этих лесах от лихих людей, держала в облике лани, чтобы никто не догадался. Теперь же вы ее кровь пролили и сняли чары мои. А того вы не ведали, что поступала я так, чтобы от зла ее уберечь да для жениха ее сохранить. Уехал он с чудищем заморским в дальние земли сражаться, да пока не вернулся. Может, и сгинул там — никто не ведает. Ждала его моя дочка двадцать лет с небольшим — вечно молодая оставалась. А теперь ей придется среди людей век свой доживать по вашей милости — постареет теперь она скоро. Что ей тогда делать?
Беляна сидела на лавке присмиревшая и печальная.
— Ну, а мы чем помочь можем? — спросил князь.
— Отвезите ее в Киев — там на горе Хортой мой брат живет. Он подскажет, где ей от злодеев укрыться, которые ей грозят. Отвезете Беляну в Киев — вот и считайте, что долг заплатили.
— Сожалею, хозяйка, но мы не можем, — покачал головой Властимир. — Наш путь лежит в другую сторону, да и опасен он — негоже такую девушку с собой брать.
Беляна подняла на него глаза — в них уже дрожали слезы. Она потянулась к князю. Весь ее вид выражал тревогу и мольбу. Старуха затряслась
— Возьмешь, князь, — прошипела она, — или света белого невзвидишь! Или забыл, с кем дело имеешь?
Буян схватил Властимира за руку.
— Погоди, пожалуйста, княже, — сказал он. — Мы возьмем ее, бабушка, только сможет ли она на коне-то усидеть? Ведь путь-то не близок!
Старуха смягчилась:
— Сумела нынче встать да по хозяйству мне помочь — сумеет и доехать. Беляна вся в меня — нигде не сробеет. Иди собирайся, дочка!
Девушка просияла, поцеловала старуху в морщинистые щеки, весело кивнула мужчинам и убежала, что-то напевая.
Буян отпустил руку неподвижно замершего Властимира.
— Я потом тебе все скажу, княже, — сказал он. — Пока надо ехать!
Старуха привела откуда-то из лесу для дочери двух лошадей и быстро навьючила их припасами в дорогу. Кобыла под Беляной была молодая, легконогая, игривая. Забыв про вчерашнюю рану, девушка уверенно держалась в седле. Она радовалась как ребенок тому, что покинула родной дом. Ее спутники шагом двигались за ней по тропе, что указала им старуха, ведя в поводу заводного коня.
Властимир хмуро поглядывал на девушку. Он бы нипочем не согласился, если бы не Буян. Гусляр ехал молча, косясь на него.
— Не хмурься, княже, — подал он голос. — Радуйся, что живы!
— Радуйся! — отмахнулся Властимир. — Навязалась эта девка на мою голову — что с нею делать, ума не приложу. Вон все вскачь норовит пуститься — провалится еще куда-нибудь, а нам забота — вытаскивай!
— Не сердись на нее, князь. Она еще молода и глупа — ребенок совсем. Первый раз небось из дому уехала!
— А ты ее не защищай! — рассердился Властимир. — Ты ее взять согласился — ты и будешь выкручиваться, коли что с ней случится. И в Киев ты с ней отправишься — меня не заставите!
— А почему я? Что забыл я в этом Киеве?
— Но ведь это ты ее взял — с тебя и спрос.
— Я ее взял, чтобы тебя, неразумного, от беды избавить! Старуха и есть та ведьма, что ночью к нам подбиралась. Или не приметил, как она все руки прятала? Верно говорю, княже, — обожжены у нее руки о твой нож да мою крапиву. Не возьми мы Беляну — житья бы нам не стало. Ведь ты же девицу из лука подстрелил!
— А кто ее песней подманил? Скажешь — тоже я?
— Песня, каюсь, моя. Но кто стрелял? Там и зайцы были, а потерпи ты чуть — так и кабан бы вышел. Я ведь его чуял, да сказать не мог — спугнул бы зверя. Уж ты поверь мне — я еще ни разу не подводил тебя!
Властимир почувствовал справедливость его упреков — в самом деле, вот и этой ночью Буян спас его от ведьмы. Не догадайся он о круге да крапиве позаботиться, что бы с ними было?
— И сейчас, когда старуха тебя уговаривала Беляну взять с собой, — продолжал гусляр, — ты чуть все дело не испортил. Зачаровала бы она тебя — совсем бы никуда не поехал. Ведь после того, как мы ее умысел ночной разгадали, ей терять было нечего. А у меня силы бы не стало с нею сражаться. У меня одна надежда — на оберег: что он мне говорит, то я и делаю.