Властитель огня
Шрифт:
Габриэль дал понять, что да.
– Она достаточно большая, чтобы иметь ребенка, а то и двух.
– Не будем загадывать, Ари. Я никогда не доживу до пятидесяти.
– Кьяра захочет иметь детей, если вы, конечно, поженитесь. К тому же тебе следует исполнить свой патриотический долг. Ты что, не слышал о демографической угрозе? Скоро мы станем малым народом между рекой Иордан и морем. Премьер-министр призывает всех нас рожать больше детей. Благодарение Богу, у нас есть харедимы. Только они и удерживают нас на плаву.
– Я постараюсь внести свой вклад в других областях.
– Она, знаешь
– Кто?
– Квартира.
– О чем ты говоришь?
– Теперь она твоя собственность. Она была приобретена на твое имя одним из друзей нашей Службы.
Габриэль покачал головой. Его всегда поражало то, как Шамрон, точно гангстер, распоряжался чужими деньгами.
– Я не могу это принять.
– Слишком поздно. Сделка была совершена утром.
– Я не хочу быть у кого-либо в долгу.
– Это мы у тебя в долгу. Прими по-доброму этот дар, как по-доброму он был сделан. – Шамрон потрепал Габриэля по плечу. – И наполни квартиру детьми.
Гила просунула голову в полуоткрытую дверь.
– Десерт на столе, – сказала она, затем, взглянув на Шамрона, велела ему по-польски потушить сигарету.
– Восемнадцатое апреля, – пробормотал он, когда Гила исчезла. – Времени немного.
– Я уже слежу за часами.
– Мне пришло в голову, что есть один человек, который может знать, где Халед.
– Арафат?
– Он же отец Халеда. К тому же он тебе обязан. Ведь ты однажды действительно спас ему жизнь.
– Ясир Арафат – последний, кого я хочу видеть. К тому же он лгун.
– Да, но иногда его ложь может направить нас на правду.
– Он под запретом. Лев никогда не даст мне разрешения.
– Так не говори ему ничего.
– Мне кажется, было бы неразумно просто явиться и постучать в дверь Арафата. К тому же в Рамаллу я поеду только в бронетранспортере.
– У Арафата и двери-то нет. Об этом уж позаботились израильские силы обороны. – Шамрон разрешил себе улыбнуться при мысли об убывающей фортуне своего давнего противника. – А что до бронемашины, предоставь мне об этом позаботиться.
Габриэль залез в постель и осторожно передвинулся на середину кровати. Протянул руку в темноте и обнял Кьяру. Она не шевельнулась.
– О чем вы с Ари говорили в кабинете?
– О деле, – односложно ответил он.
– И это всё?
Он сказал ей, что квартира теперь принадлежит им.
– Как же это произошло?
– Благодаря Шамрону и его денежным друзьям. Я скажу жилищному отделу, чтобы забрали старую мебель. Завтра ты сможешь купить нам подходящую кровать.
Кьяра медленно подняла руку. Габриэль, невзирая на темноту, увидел талисман, который свисал, болтаясь, с ее пальцев.
– Что это?
– Корсиканский амулет на счастье. Говорят, он отвращает дурной глаз.
– Где ты его нашел?
– Это долгая история.
– Расскажи мне.
– Это секрет.
Он потянулся за талисманом. Кьяра ловким движением руки крутанула талисман, и он крепко обвился вокруг ее пальцев – так арабы часто играют с четками.
– Подарок одной из твоих бывших любовниц? – спросила она.
– Собственно, старого врага. Мужчины, которого наняли убить меня и женщину, которую я оберегал.
– Анну Рольфе?
– Да, –
– Почему ты хранишь этот талисман? – спросила она. – В память о ней?
– Кьяра, не глупи.
Она швырнула в него талисман. Рука из красного коралла легла ему на грудь.
– Что-то не так, Кьяра?
– Что это за бумаги Шамрон дал тебе, перед тем как уйти? Или это тоже секрет?
Габриэль сказал правду.
– Ты их уже подписал?
– Я решил, что надо сначала прочесть их.
– Но ты же знаешь, что там сказано.
– Я подпишу их, – сказал Габриэль.
– Когда?
– Когда буду готов их подписать.
В этот момент весь дом содрогнулся от громового взрыва. Кьяра выскочила из постели и бросилась к окну. А Габриэль продолжал неподвижно лежать.
– Это где-то близко, – сказала она.
– Я бы сказал, в торговом центре Бена Иегуды. По всей вероятности, в кафе.
– Включи радио.
– Посчитай сирены, Кьяра. По количеству карет «скорой помощи» можно сказать, насколько это серьезно.
Прошла минута – в тишине и смертельном спокойствии. Габриэль закрыл глаза и представил себе – так ясно, словно смотрел видеопленку, – кошмар, творившийся в нескольких кварталах от его нового дома. Прозвучала первая сирена, за ней – вторая, третья, четвертая. После семнадцати он сбился со счета, ибо ночь превратилась в симфонию сирен. Кьяра вернулась в постель и прильнула к его груди.
– Подпиши бумаги, когда будешь готов, – сказала она. – Я буду здесь. Всегда буду.
Глава 10
Иерусалим, 22 марта
Полковник, стоявший в ожидании у стен Старого города, вовсе не был похож на Ари Шамрона, но Габриэля это нисколько не удивило. Было в Израиле что-то такое – яркое солнце, крепкая сплоченность общества, напряженная до взрыва атмосфера, – что поразительно изменяло внешность граждан даже на протяжении одного поколения. Ионатан Шамрон был на шесть дюймов выше своего знаменитого отца, сногсшибательно красив и не обладал врожденными физическими данными для самозащиты, присущими старшему поколению, что, как понимал Габриэль, было следствием его воспитания здесь, а не в Польше. Только когда полковник выскочил из бронированного джипа и пошел к Габриэлю, вытянув руку, будто держа нож для рытья траншей, Габриэль заметил слабую схожесть с Шамроном-старшим. Он, собственно, не пошел, а словно рванул в смертельную схватку, и когда он крепко пожал Габриэлю руку и хлопнул его между лопаток, Габриэлю показалось, словно на него упал осколок Иродова камня.
Они пошли по дороге номер 1, старой границе между Восточным и Западным Иерусалимом. Город Рамалла, условное местопребывание палестинских властей, находился всего в десяти милях к северу. Перед ними возник пропускной пункт. На противоположной стороне находился лагерь беженцев Каландия – десять тысяч палестинцев, скученных на двух-трех сотнях квадратных ярдов в многоквартирных блочных домах. А направо, на невысоком холме, располагались расставленные в строгом порядке красные крыши еврейского поселения Псают. Надо всем этим вздымался огромный портрет Ясира Арафата. Под ним надпись по-арабски: «ВСЕГДА С ВАМИ».