Властители земли
Шрифт:
А один поинтересовался на французском языке, когда вернутся французы.
Чиун, который понимал по-старофранцузски, ответил, что былые господа уже никогда не вернутся. Послышались грустные восклицания и стоны.
Пока повозки тащились вперед к деревне инути, Чиун рассказал, что тут некогда была процветающая страна древних королей инути, но потом пришел белый человек и показал, как можно жить иначе. Казалось, новая жизнь будет лучше и на первых порах так и стало, только нужен был белый человек, чтобы постоянно поддерживать и сохранять
Старые времена инути позабылись, старым королям уже никто не верил. Верность подданных своему королю, а короля — своим поданным перестала существовать. Забылся и старый, хотя и достаточно действенный способ хозяйствования на земле, который применяли инути. А потом белые ушли.
И несчастные племена лишились и белого пути существования, и традиционного старого пути инути.
— И вот мы снова видим, что путь белого человека не верен, — закончил Чиун.
— Я еще никогда не слышала, чтобы это объясняли так хорошо и так красиво, — отозвались Дара.
— А я все еще не ношу кимоно, — заметил Римо.
Повозки приехали на поле, которое сверкало под яркими лучами солнца, и казалось, будто серебряные волны ходили по нему.
— Жук Унга, — пояснила Дара. — Обычно его размножение регулируется естественным путем, но с тех пор, как мы начали с ним бороться, его численность только возрастает.
Потом она обернулась и похлопала по стоявшему в повозке белому коробу рефрижератора.
— Вот это должно все изменить. Здесь такая красивая земля. И это вернет землю людям.
Со стороны длинной череды лимузинов, стоявших с плотно закрытыми окнами, появился бегун. Все моторы работали, кондиционеры трудились на полную мощь.
— Его превосходительство желает знать, когда вы начнете.
— Через пятнадцать минут, — ответила Дара.
— Он хочет, чтобы оборудование было установлено около автомобилей.
— Но оно лучше сработает, если будет посередине поля, — сказала Дара.
— Ну тогда ладно. Дайте сигнал, когда будете готовы.
Дара велела повозками встать посредине поля. Волы содрогнулись и чуть не понесли, потому что жуки покрыли их шевелящимся слоем, точно попоной. Римо и Чиун освободили увендийских солдат от упряжи, и те кинулись прочь, стряхивая с себя сверкающих насекомых.
Дара стояла в повозке. Подъехали и остальные ученые, некоторые из них стряхивали с себя жуков, другие старались не обращать на них внимания.
— А чем вы пользуетесь? Дайте нам немного вашего средства, — попросила Дара.
— Средства? — переспросил Римо.
— Репеллента. Почему насекомые не садятся на вас?
— Надо только, чтобы кожа все время двигалась, — ответил Римо.
— Вы ходите сказать, что можете управлять движением вашей кожи?
— А вы хотите сказать, что не можете этого делать? — удивился Римо и только тут вспомнил, как ему досаждали москиты до обучения у Чиуна.
Повозки выехали на середину поля, и волов выпрягли, они неловко поскакали по сухой мертвой земле подальше
Дара вместе с другими учеными извлекла из рефрижератора маленькие канистры.
— Понимаете, — объясняла она Римо и Чиуну, — самая страшная опасность состоит в том, что жук Унга размножается очень быстро. Но в этом же кроется и его слабость. Доктор Ревитс нашел феромон, вещество, обладающее привлекательным для насекомых запахом. После того, как феромон будет выпущен из канистр, насекомые не смогут удержаться. Они вынуждены будут перестать есть и будут только размножатся.
— То есть, затрахают друг друга до смерти? — поинтересовался Римо.
— Как вы грубы, — ответила Дара. — Вы самый никудышный ученый из всех, кого я знаю.
— А ДДТ на них не действует? — спросил Римо.
— Раньше действовал. Но через несколько недель они выработали сопротивляемость на него. Затем оказался бесполезным ЕДВ. И каким бы смертельным ни был токсин, Унг в очень короткое время приспосабливается к нему. Он, собственно говоря, начинает питаться токсинами.
Ученые бродили среди жуков, с ног до головы покрытые серебристыми насекомыми, и расставляли канистры через каждые десять ярдов.
А потом они ретировались. Благодаря жаре, запах из канистр очень быстро начнет распространяться по полю. Некоторые из ученых спотыкались, ослепленные тучами насекомых, но когда они добрались до машин, все жуки до единого с них исчезли. Но слишком живое воспоминание о ползающих по телу насекомых заставляло их размахивать руками и хлопать по обнаженным плечам.
А в середине поля послышалось гудение, поначалу тихое, как шепот, затем оно стало громче, точно стук поезда, а потом вдруг там возник извивающийся холм. Канистр видно не было, но даже если б там стоял человек, его бы тоже никто не смог различить в густых тучах насекомых.
— Действует! Действует! — закричала Дара.
Она сжала в объятиях Римо. И ей очень понравилось то, что она держала в руках. От радости один из ученых обнимал всех подряд и добрался даже до Чиуна. Впрочем, последнему позволено было избежать сей участи, отделавшись только похлопыванием по спине.
Чиун заметил, что в Корее Римо отвергал предложения лучших девушек Дома Синанджу, а вот теперь охотно подвергается публичному бесчестью, позволяя первой встречной белой гладить и трепать себя.
— Папочка, я ведь все еще не ношу кимоно, — сказал Римо.
Когда насекомые сбились в огромный плотный холм, высотой в четыре этажа, быстро распахнулись двери лимузинов, и делегаты из всех стран Азии и Африки сгрудились перед телевизионными камерами. Амабаса Франсуа Ндо произнес короткую речь, поздравляя самого себя.
Все поаплодировали ему, вернулись в машины и тут же направились обратно в аэропорт. Все, кроме Ндо. Его автомобиль подкатил к Римо и Чиуну. Дверца распахнулась, и директор посмотрел на Чиуна.