Властители земли
Шрифт:
— Конечно. Только не взрывайте эту штуку, пока мы не скажем.
Глава десятая
— Мы снова должны сидеть в этой мышиной клетке? — спросил Чиун.
— Прости, папочка, — ответил Римо. — Но мы должны остаться, пока не выясним, что происходит в этих лабораториях.
— Как легко ты это говоришь, жирное белое создание. На твоем теле наросло столько жира, что тебе удобно спится даже на жестком полу. Но я? Я так нежен. Мое хрупкое
— Ты так же хрупок, как гранит, — отозвался Римо.
— Не волнуйтесь, Чиун, — сказала Дара Вортингтон.
— Вам известно, что я обречен всю жизнь провести с ним, и вы советуете мне не волноваться? — спросил Чиун.
— Нет, дело в том, что в лабораторном комплексе у нас есть жилые комнаты. Я велю приготовить одну из них для вас. Это настоящая спальня. И для вас тоже найдется, — добавила она, обращаясь к Римо.
— Настоящая спальня? — переспросил Чиун и Дара кивнула.
— С телевизором?
— Да.
— А там будут одни из этих машин, что играют с пленок? — поинтересовался Чиун.
— Собственно говоря, да.
— А не могли бы вы раздобыть запись шоу-спектакля «Пока Земля вертится?» — спросил Чиун.
— Боюсь, что нет, — ответила Дара. — Это шоу не идет уже лет десять.
— Дикари, — заворчал Чиун по-корейски, обращаясь к Римо. — Вы, белые, все дикари и обыватели.
— Она делает все, что может, Чиун, — тоже по-корейски ответил Римо. — Почему бы тебе просто-напросто не оставить всех в покое хоть ненадолго?
Чиун выпрямился в полный рост.
— Презренные слева ты говоришь, даже в твоих устах они звучат омерзительно, — сказал он по-корейски.
— Я не думал, что уж настолько плохо, — отозвался Римо.
— Я не стану говорить с тобой, пока ты не попросишь извинения.
— Скорее ад замерзнет, — ответствовал Римо.
— Что это за язык? — спросила Дара. — О чем вы говорите?
— Это был настоящий язык, — ответил Чиун. — А не то собачье тявканье, которое называют языком в этой гнусной стране.
— Просто Чиун поблагодарил вас за предложенную спальню, — пояснил Римо.
— Всегда рада помочь, доктор Чиун, — сказала Дара, широко улыбаясь.
Чиун снова по-корейски проворчал.
— Эта женщина слишком глупа даже для того, чтобы почувствовать себя оскорбленной. Как и все белые.
— Ты ко мне обращаешься? — поинтересовался Римо.
Чиун сложил руки и повернулся к Римо спиной.
— Палкой и камнем мне можно перешибить кости, но если на меня не обращают внимания — это не болит, — заметил Римо.
— Перестаньте издеваться над этим милым человеком, — упрекнула его Дара.
Она разместила их в соседних комнатах в одном из крыльев здания МОЗСХО.
Римо лежал на спине на маленькой раскладушке и смотрел
Он откликнулся, и вошла Дара.
— Я просто хотела убедиться, что вам удобно, — сказала она.
— Просто великолепно.
Она прошла в комнату, поначалу немного смущаясь, но потом, когда Римо не возразил, более решительно подошла к его кровати и села на стоявший рядом стул.
— Кажется, я все еще чувствую себя разбитой после бурных событий нынешнего дня, — сказала Дара. — Они были славными, но и страшными тоже.
— Знаю, — сказал Римо. — Я тоже всегда так себя чувствую после трансатлантических перелетов.
— Да я не об этом, — сказала она. И наклонилась к Римо. — Я имею в виду то, что мы сотворили с жуком Унга. Славное было дело, и память о нем останется навсегда. Но потом, ох, эти несчастные люди, на которых напали обезьяны. Какой ужас!
Римо ничего не ответил, и Дара приблизила свое лицо к нему так, чтобы взглянуть Римо прямо в глаза. Груди девушки касались его груди. Бюстгальтера Дара не надела.
— Разве это было не ужасно?
— Это торчит, — ответствовал он. — То есть, это точно. Было ужасно.
— Никогда в жизни не видела таких обезумевших животных.
— Угу, — сказал Римо.
Ему нравилось чувствовать ее прикосновение.
— Вы же знаете, злых животных не бывает. Что-то так на них подействовало.
— Угу.
— Я рада, что вы были рядом и могли меня защитить, — продолжала Дара.
— Угу.
— Что могло вызвать такую реакцию? — спросила она.
— М-м-м.
— Что это должно означать?
— Я хочу сказать, что завтра этим займусь, — сказал Римо.
— Но все-таки, что вы об этом думаете? — настаивала Дара.
А думал Римо, что заставить ее умолкнуть можно лишь применив какое-то физическое воздействие, поэтому он обнял ее и притянул к себе. Она немедленно приникла, почти приклеилась к его губам с длительным и нежным поцелуем.
— Я думала об этом весь день, — сказала она.
— Знаю, — ответил Римо, потянулся и дернул за цепочку, выключавшую маленький ночник.
ФБР больше не охраняло лабораторный комплекс, в качестве единственного средства безопасности остался только усталый старик-сторож в деревянной будке у главных ворот.
Ансельмо и Мирон подъехали в своем белом «кадиллаке», и Ансельмо опустил стекло со стороны водительского места.
— Что вам угодно? — спросил сторож.
Ансельмо показал ему белую коробку, лежавшую рядом с ним на переднем сиденье.
— Доставка пиццы, — пояснил он.
— Своеобразные доставочные фургоны у этой пиццы, — ответил сторож, кивая на лимузин «кадиллак».