Властительница драконов
Шрифт:
Прижимая посильнее к себе дочку, Огонь держала свой путь вдоль реки. Ее голова то и дело оглядывалась назад, где мелкими точками над башней летали драконы. Она боялась увидеть среди них одного – черного, будто деготь. Если он вылетит из храма, то значит, минуты Агнесс и малышки сочтены. Но пока Гиперстен не появлялся, и это немного успокаивало беглянку.
Агнесс свернула к небольшому притоку. То, как тонкая дорожка мутнела, женщина предположила, что вскоре речка совсем иссякнет или станет частью какого-то болотца. Огонь не понимала до
– Тш-ш, тш-ш, крошка! – в какой раз повторила дочери Агнесс, мыслимо молясь, чтобы дитя не решило заплакать.
Ноги Агнесс несли ее в густой подлесок. Ветви постоянно цеплялись за одежду, норовя порвать ее. Молодая женщина боялась, что может оставить след для драконов. Но не могла помогать себе руками, ведь прижимала к себе дочку, защищая ту от ударов живых плетей.
Речной приток все дальше и дальше уводил Агнесс в густые заросли, которые вскоре переросли в лес.
***
Дэйла сплюнула на пол сгусток крови. Женщина не успела встать, как Гиперстен ударил вновь ее по лицу. На этот раз Черный дракон был еще более жестоким и не обошелся лишь пощечиной, ударив женщину в живот.
Дэйла скрутилась, хрипя от перехватывающей дыхания боли. Как бы женщина не пыталась сохранить спокойствие и трезвость ума, готовясь к встрече с братом, она понимала, что не сможет выйти сухой из воды.
Когда она вернулась из нижних этажей, то первой забила тревогу, что Агнесс пропала. Не было смысла уже тянуть, оттягивая время, чтобы Огонь могла дальше уйти, Гиперстен спешил в ее покои.
Конечно, Черный дракон поверил ей вначале. Ей поверили даже глупышки служанки, которые видели Дэйлу последней с Агнесс. Все верили Дэйле, ведь женщина всегда была чрезмерно преданной…
Но нашелся один слуга, охранник, который все-таки осмелился сказать, что видел, как Дэйла вела куда-то Огонь.
– Как ты могла! – в голосе Гиперстена ощущалась боль. – Как?!
– Я ни в чем не виновата, – сипло прошептала Дэйла, прикрывая рукой кровоточащий глаз. Она ни за что не хотела признаваться, что виновница в побеге Агнесс.
– Кому ты лжешь? – Черный дракон наклонился к служанке, хватая ее за воротник. – Никто более не мог показать тайный ход. Слуги в это не посвящены.
– С чего вы взяли, что она ушла той дорогой? – не мигая, уверенно произнесла Дэйла. За что и получила очередной удар по лицу.
– Тупая баба! – Гиперстен взревел и вышел из покоев Агнесс. Более не было времени носиться с этой идиоткой, следовало найти девушку.
– Простите меня, господин, что не уберегла ее, – послышался голос Дэйлы.
Гиперстен хмыкнул. Играла женщина славно, однако он знал, что это
– Если ее растерзают дикие звери или нечисть, я скормлю тебя свиньям! – холодно произнес мужчина.
Черный дракон понимал, почему Дэйла предала его. Но не мог понять, зачем? Кто такая Агнесс и это жалкое дитя, и кто он?!
Он еще как следует «побеседует» с Дэйлой, а пока следует найти драконий огонь. Мысль о том, что с белокурой красавицей может что-то случиться не давала ему покоя. Она вызывала боль в сердце. Но больше Гиперстена пугало то, что Агнесс правда сможет уйти, целой и невредимой…
***
Непроглядная темень и неописуемое количество неизвестных Агнесс звуков, пугали молодую женщину. Она боязливо прижимала к груди спящую, только поевшую дочь, и нервно поглядывала по сторонам. Спрятавшись в густом кустарнике, Огонь боялась, что вот-вот с него появится страшная тень. Она даже не могла ответить, кого больше испугалась бы: нечисть, дикого зверя или своего мучителя – Черного дракона.
Из-за этого она даже отказалась разводить огонь, перекусив половинкой буханки хлеба и запила сухомятку водой из ручья.
Женщине было холодно. Она оделась во все теплые вещи, которыми снабдила ее Дэйла, прямо поверх ночной сорочки. Но даже просторные брюки и куртка не спасали от дрожи. Может, это был страх?
– Как же мне тебя назвать, малышка? – любовно произнесла Агнесс, отводя в сторону грубую ткань, чтобы посмотреть на круглое румяное личико. Во время сна дочка пускала пузырьки, и Огонь думала, что это хороший знак, значит, дитя ни о чем не волнуется, не чувствует материно беспокойство.
Краем уха Агнесс услышала звуки, доселе непохожие на все те шуршания, что доносились до нее до этого. Как-то все резко стихло, остался только этот звук. Нет, это был рык, очень похожий на шепот…
Женщина растерялась, не зная, что ей делать. Покрепче прижала к себе новорожденную.
– Боги, доченька, – прошептала она дрожащим голосом в личико малышке. – Твоя жизнь не должна закончиться, так и не начавшись.
Рык стал громче. Агнесс понимала, что хищник чует ее и следует за ней. Не думая больше, она подхватила торбу и поспешила в противоположную сторону от звука.
Инстинктивно Агнесс понимала, что ей не уйти. Разве можно убежать от зверя на двух, с ребенком, еще и после родов?
Но она собиралась сражаться до последнего. Агнесс побежала, растормошенное дитя открыло глаза, и в то же мгновение ночной лес озарил детский плач. Огонь пискнула, но не бросила ребенка, наоборот, только сильнее прижала его к себе.
Агнесс охваченная отчаяньем, полуобернулась, чтобы увидеть, как черная тень гонится за ними. Это было что-то с родни огромной кошки, только в сто крат страшнее.
– Нет, нет, нет, боги, нет, – нервно забормотала Огонь, ускоряя бег. – Боги, прошу, нет!