Влажные Области

Роше Шарлотта

Я кладу ее в рот и запиваю остатками пива. Петер убирает коробку от

пиццы. Он точно забыл, что отвечает за спецотходы. Больница забвенья. Забыли о

моих обезболивающих, забыли о моем гуляше. Посмотрим, что они еще забудут.

Половина несъеденной пиццы лежит сверху, и под ней ничего не видно. Мой

гуляш отправится теперь в обычный мусор. Думаю, это хорошо. Ничего не

говорю. Он убирает пивные бутылки, очень тихо, чтобы они не стукнулись друг об

друга.

Он очень нежный, этот Петер.

Из-за боли мышцы в области от плеч до самых ушей напряжены и натянуты,

как резинка. А сейчас, после таблетки, мышцы постепенно расслабляются, и я

могу лучше дышать. Вообще мне надо пописать, это от пива, но я не могу встать.

Пофигу. Я засыпаю.

Когда я просыпаюсь, еще темно. У меня нет часов. А нет, в фотоаппарате

есть. Я включаю его, фотографирую палату, и, когда я смотрю на дисплей, часы

высвечивают всего лишь 2:46. Жаль, я надеялась, что просплю с таблетки всю

ночь. Петер оставил мне еще таблетки?

Я включаю свет. Все ужасно светлое и белое. У меня кружится голова.

Вероятно, эти обезболивающие, которые мне здесь дают, очень сильные. У меня

возникают проблемы с ясностью мышления. Мои глаза привыкли к сумраку

кошмаров. И зачем я только достала фотоаппарат? У меня же есть здесь сотовый.

Иногда ты такая странная, Хелен. Должно быть, дело в лекарствах. Надеюсь, что

это так. Я вижу таблетку в маленьком пластиковом стаканчике на ночном столике.

Закидываю ее в рот. Я могу и не запивать. На вкус она отвратительно отдает

химическими веществами. Нужно время, чтобы накопить достаточно слюны,

чтобы сделать глоток. Гульп. И она внутри. Я выключаю свет и хочу снова уснуть.

Но не получается. Мой мочевой пузырь скоро лопнет. Ну, хотя бы беспокоит

мочевой пузырь, а не задница. Неожиданно я слышу какой-то шум. Как мне

кажется, он очень громкий. Думаю, это с улицы. Звучит так, как будто выходит

воздух из большого кондиционера в больнице. Они установили его в то время,

когда я спала, прямо на моем окне. Я отказываюсь от идеи сходить в туалет. Тебе

придется заснуть с полным мочевым пузырем, Хелен, или вообще не спать. Я

закрываю голову подушкой, чтобы не слышать шум. Одно ухо, которое оказалось

сверху, закрыто подушкой, а то, что снизу, матрацем. Но в голове шумит так же

громко, как кондиционер на улице. Я сжимаю веки и хочу заставить себя спать.

Подумай о чем-нибудь другом, Хелен. Но о чем?

Я чувствую какой-то запах. Боюсь, что это газ. Я чувствую его снова и

снова. Пахнет газом. Утечка газа. Я почти могу слышать его. Шшшшш. Чтобы быть

уверенной на все сто

и не опозориться, я еще немного жду. Я задерживаю

дыхание, отсчитываю несколько секунд и еще раз глубоко вдыхаю. Точно газ.

Снова включаю свет. Встаю. Любое движение причиняет мне боль. Но мне все

равно. Пусть лучше уж задница болит, чем мы взлетим на воздух.

Я выхожу в коридор и зову кого-нибудь.

«Эй, здесь есть кто-нибудь?»

Вообще-то мама запретила нам звать кого-нибудь «Эй». Она считает, что

это звучит так, как будто ты с отвращением разговариваешь с инвалидом.

Я делаю это в порядке исключения. Сейчас как раз такой случай.

«Эй?»

В темном коридоре очень тихо. Ночью в больнице жутко.

Тут из кабинета выходит медсестра, к счастью, не медбрат. А где Петер?

«Вы можете зайти ко мне? У меня в палате пахнет газом».

Ее лицо становится очень серьезным. Она верит мне. Это хорошо.

Мы заходим в палату и принюхиваемся. Больше ничем не пахнет. Этот

сильный запах газа. Его просто больше нет! Ни газа, вообще ничего. Опять это

случилось.

«Ах, нее, все-таки нет. Зря только время потратили», - я преувеличенно

улыбаюсь уголками губ.

Хочу, чтобы это выглядело как шутка.

Но у меня плохо получается. Я не могу понять, почему я снова попала

впросак по своей вине. В сотый раз. Приблизительно.

Она смотрит на меня с пренебрежением и уходит. Она права, такими

вещами не шутят. Но это и не была шутка. Самый ужасный случай с газом до сих

пор, не считая того, настоящего, произошел тоже у нас дома. По вечерам, когда я

засыпала, я была уверенна, что пахнет газом. Запах становился все сильнее. Так

как я знаю, что газ легче воздуха, хотя это трудно себе представить, я подумала,

что, если я плоско лягу на кровати, я хорошо устроюсь. Получится почти как на

полу.

Я знаю, что нужно время, пока все комнаты в доме наполнятся газом, и он

медленно опустится с потолка вниз. Я была уверена, что мама и мой брат Тони

уже умерли. В зависимости от того, где произошла утечка газа, в подвале или на

кухне, скорее всего их комнаты уже были наполнены газом.

Я долго лежала в кровати, между тем глаза у меня почти закрывались, я

подумала, что это от нехватки кислорода – но это от усталости, и я размышляла,

что мне делать.

Я подумала, что если я встану с кровати, я выбью искру и окажусь

виноватой в том, что весь дом взлетит на воздух, и я умру. Остальные уже

умерли. Им было бы уже все равно, если бы дом взорвался. Я решила очень