Влажные Области
Шрифт:
стимулирует работу выделительных желез. Мне здесь скучно. Я замечаю это по
тому, о чем я думаю. Я пытаюсь развлечь саму себя своими старыми историями.
Таким развлечением я пытаюсь отвлечься от того, насколько я одинока. Не
получается. Одиночество внушает мне страх. Это точно одно из последствий
развода родителей, которое негативно сказывается на ребенке.
Я бы пошла в постель с любым идиотом, чтобы не быть в кровати одной или
просто спать одной всю ночь.
Мои родители не задумывались над этим, когда они расстались. Взрослые
не думают об этом при расставании.
Я кладу голову на подушку и рассматриваю потолок. Там висит телевизор.
Вот оно. Я играю в свою старую игру «Угадай голос». Я достаю пульт
дистанционного управления из ящика стола и включаю телевизор. Убавляю
яркость изображения и не отпускаю кнопку, пока экран не становится совсем
черным. А теперь я прибавляю громкость и переключаю каналы. Моя цель: по
голосу узнать человека, который говорит в настоящий момент. Конечно, это
срабатывает только со знаменитыми людьми. Я начала играть в эту игру, потому
что всегда хотела смотреть телевизор, борясь со скукой, всё больше и больше я
удивлялась телевидению. Прежде всего, из-за того, что когда по телевизору
показывают, как двое занимаются сексом и женщина встает после этого, она
закрывает свои груди одеялом. Для меня это просто невыносимо. Он только что
был внутри нее, а сейчас она закрывает свои сиськи. И не перед ним, а передо
мной. И как мне поверить в то, что они там изображают? Если они постоянно
напоминают мне о том, что я смотрю. Когда встает мужчина, его показывают
только сзади. Это очень раздражает. Так телевидение потеряло меня в качестве
зрителя. По телевизору показывают сиськи исключительно неизвестных актрис.
Когда показывают девушку с голой грудью, можешь быть уверен: она неизвестная
актриса. Звезды никогда ничего такого не показывают. Вот так обстоит дело с
актерством. Теперь я только слушаю телевизор, чтобы поиграть в свою игру на
угадывание голосов. Раньше у меня получалось лучше. Будучи ребенком, я очень
много смотрела телевизор, поэтому я умела намного лучше угадывать голоса.
Я уставилась на черный экран и пытаюсь сконцентрироваться на голосе
человека, который говорит в данный момент. Без понятия. Я выключаю
телевизор. Не хочу играть. Вдвоем намного лучше. Спрошу как-нибудь Робина,
когда у него будет время. Ну, так никогда!
Во что еще тут в палате можно поиграть. Мне кое-что приходит в голову.
Я с силой вжимаюсь в подушку и запрокидываю голову, чтобы посмотреть
назад через меня. Так я еще ни разу не смотрела. А вот откуда идет яркий
На стене в длинный ряд расположены несколько неоновых ламп. Чтобы никого не
ослепить, они установили там деревянную крышку. Я смотрю на узор и вижу
только влагалища. Всегда, когда я разглядываю расположенные рядом
распиленные доски с определенной текстурой древесины, я вижу только
влагалища всех возможных форм и размеров. Как дома на двери в мою комнату.
На дверь же наклеивают эти тонкие деревянные пленки, которые так
симметрично расположены. Это выглядит точно так же, как на уроке искусства,
когда я была помладше. Кисточкой с краской и водой ты сажаешь кляксу в центр
листа, складываешь его, слегка зажимаешь, снова раскрываешь, и портрет
влагалища готов. Я стараюсь разглядеть на деревянной крышке, закрывающей
неоновые лампы, что-нибудь еще. Не получается. Одни влагалища! Экстренный
вызов. Чего бы мне такого захотеть? Нужно быстро что-то придумать.
В дверь стучат, она открывается. В палату заходит медсестра. Хотя, в
принципе, сначала она открыла дверь, а потом постучала. Я настолько вежлива с
этой неуклюжей сестрой, что поменяла местами в голове ее действия, чтобы она
лучше выглядела в моих глазах. По-любому ее отправил Робин. Я же его смутила.
Я должна отработать это. Сестру зовут Маргарете. Написано на бейдже на ее
груди. Сначала я посмотрела на грудь, а потом в лицо. Я так часто делаю. Я в
восторге от ее лица. Она невероятно ухожена. О таких говорят: Ухоженная
женщина.
Как будто бы одно только это является особой ценностью. В школе таких
учениц называют дочерьми врачей, не важно, кем работает отец. Я не знаю, как
они это делают, но они выглядят чище, чем остальные. Все чисто и как-то
ухожено. Не забыт ни один участок тела.
Но одного такие женщины не знают: чем больше они заботятся об этих
маленьких участках, тем неповоротливее они становятся. Их осанка становится
одеревенелой и несексуальной, ведь они не хотят испортить свою работу.
Ухоженные женщины сделали себе волосы, ногти, губы, ноги, лицо, кожу и
руки. Покрасить, удлинить, подвести, пилинговать, выщипать, побрить, помазать
кремом.
Они сидят ровно, как собственное произведение искусства, так как знают,
сколько работы они вложили в это, и хотят, чтобы это продержалось, как можно
дольше.
Таких женщин никто не решается потрогать и трахнуть.
Всё, что считается сексуальным - спутанные волосы, лямки, спадающие с
плеч, свежий пот на лице – находится в беспорядке, но это можно и хочется