Влечение. Истории любви
Шрифт:
Но он не помнит, конечно. Не помнит, как дрожал от холода, кутаясь в свитер с горлом, свитер еще, лыжную куртку, меховое пальто и сверху огромный шарф крупной вязки. Не помнит, как забирался с головой под одеяло, съеживаясь эмбрионом, с тоской пытаясь вспомнить потерянное навсегда внутриутробное блаженство, а впереди новый день, и надо как-то его перетерпеть. Не помнит, как глотал горячий чай с медом, обжигая онемевшие губы, на губах застыло страдание, на каждой свое, верхнее и нижнее, итого два.
Стук каблуков, плеск дождевой воды – это ко мне. Боже мой, как холодно. На мне два свитера, пуховик
– Тридцать два – клиент спустился, – докладываю я диспетчеру Танечке. Танечка профессионально желает мне доброго пути, ее голос все еще немного глуховат – переболела ларингитом.
Женщина с напряженным лицом рывком открывает заднюю дверь и усаживается, запахивая фиолетовый плащ. Темные волосы уложены низким узлом, из-под плаща выглядывает ярко-красный узкий подол, в руках довольно объемистый дамский портфель лакированной крокодиловой кожи.
Когда-то у Аделаиды Семеновны было четыре сумки, по числу сезонов, все из кож редких рептилий – розовато-серая, например, из питона, это немного настораживало. Аделаида Семеновна теперь окончательно мертва, как и ее редкие рептилии.
– Добрый вечер, – поворачиваюсь я к фиолетовой женщине, она рассматривает себя в маленькое зеркало, мизинцем проводит по четко очерченным темно-алым губам, а я уже мысленно рисую схему маршрута и выезжаю в центр города. Часть дорожки засыпана строительной щебенкой, колеса характерно шелестят, камни разлетаются в стороны.
Сдерживаю зевок – ничего удивительного, работаю без выходных сутками уже третью неделю, устраивая себе только днем, в часы клиентского затишья, небольшой перерыв на сон.
– Нельзя ли побыстрее, – раздается у меня за спиной, – я опаздываю...
Сейчас обязательно последует какой-нибудь рассказ о такси, по вине которого кто-то опоздал на самолет, важное свидание... Действительно, отложив зеркальце, пассажирка рассказывает что-то про своего мужа, заказавшего такси для встречи дедушки из Германии, такси не пришло вовремя, дедушка поехал своим ходом и потерялся, потому что своим ходом по Петербургу он передвигался последний раз двадцать лет назад. Через небольшую паузу она дополняет повествование своими воспоминаниями: ехала в аэропорт, оставила какие-то важные документы в такси, обращалась, не вернули, возникли проблемы.
Вздыхаю, отвечать и поддерживать разговор не хочется, звонит мой телефон, я хватаю трубку, как из огня, отвечаю всполошенно.
– Что-нибудь случилось? – изменившимся голосом участливо спрашивает фиолетовая женщина.
– Это мой сын, – не сразу отвечаю, – он в больнице сейчас.
– Что-то серьезное?
– Да, – коротко отзываюсь я.
Фиолетовая женщина, словно решив, что безудержная болтовня должна непременно меня как-то утешить, быстро-быстро говорит, немного странно обходясь с шипящими звуками. Излишне, может быть, их смягчая?
– Вчера соседи устанавливали вторую ванну, можете себе представить, обычная трехкомнатная квартира, так они из спальни сделали огромную ванную комнату и разместили там две акриловые ванны, треугольные, одна против другой, кошмар какой-то, их набирать-то часа два надо, не меньше... Набирать, а потом – ну зачем две? Причем они же огромные, бассейн, как есть бассейн!
Останавливаюсь около офисного здания, удивленно спрашиваю:
– Так поздно начинаете работать?
– Не каждый день, – улыбается она, достает купюры из белоснежного бумажника, – у меня эйч-эйч-агентство [1] , подбор персонала. Выполняли большой заказ для крупной компании-производителя, кроме офисных и цеховых рабочих требовалась просто огромная армия уборщиц, сложный график, какие-то дополнительные умения... Хочу убедиться, что все в порядке, понимаете?
1
HH, от англ. Head Hunter – дословно «охотник за головами», рекрутер, специалист по подбору персонала.
– Понимаю, – я согласно киваю, – почему-то и создается впечатление, что у вас все в полном порядке.
– Спасибо, – она улыбается, между передними резцами небольшая щербинка, придающая дополнительное очарование фиолетовой даме, – в полном порядке, но так было не всегда.
ТАК БЫЛО НЕ ВСЕГДА
– Ольга, Ольга, спасибо вам большое, – секретарь Лизочка в волнении бережно сжимает в руке три радужные стодолларовые бумажки, – огромное спасибо, вы так выручили меня! Понимаете, я просто хочу Сереже устроить такой прощальный ужин, чтобы красиво и он запомнил. Да. Он любит рыбу. Его бывшая девушка была оперная певица и знала толк в сервировке... Серебряные кольца, голуби из накрахмаленных салфеток... А деньги я сразу же отдам... как только смогу... обязательно!
– Оставь, что за ерунда, конечно, отдашь. – Ольга хочет быстрее вернуться к недописанному письму и нетерпеливо поглядывает на мерцающий ноутбук, но Лизочка не уходит, смотрит вопросительно, и Ольга спрашивает:
– Куда же ты высылаешь своего Сережу?
– И совсем не я, – грустно отвечает Лизочка, – отправляется по работе в Австрию. В Вену.
– Да? – Ольга заинтересованно поднимает глаза. – И когда же? Я просто тоже лечу в Вену, ты знаешь.
– Знаю, – Лизочка вдруг чихает и извиняется смущенно, – он двадцать третьего сентября вылетает. Утром.
– Понятно, – Ольга пожимает плечами, – я в тот же день, но дневным рейсом. Люблю Вену. Мой любимый город. После Петербурга, конечно.
Лизочка еще раз благодарно улыбается, даже делает что-то вроде легкого книксена, поправляет короткостриженые темные волосы и почтительно отходит.
– Лизочка! – вдруг останавливает ее Ольга. – Можно тебя еще на минуту?
Секретарша с готовностью оборачивается и внимательно смотрит, ожидая начальственного поручения; ее синяя юбка застегивается на бедрах крупной металлической пуговицей, на пуговице красиво бликует осеннее улыбчивое солнце.