Влечение
Шрифт:
Темнота поползла по полу. Я сунула руки в карманы. Брякнули забытые с той ночи на кладбище спички, пальцы коснулись холодного крестика.
– Макс рассказывал вам про Смотрителей? – Леонид Леонидович снова стоял около стола, в мастерской было светло. – О людях, обладающих даром чувствовать темноту? Вы, Маша, одна из них. Рано или поздно на вас выйдут заинтересованные в этом даре. Людей с даром осталось очень мало. Костры инквизиции горели не зря. На них почти не попадали настоящие колдуны и вампиры. На них горели люди, которые утверждали, что знают,
– Я просил не пугать ее! – Макс застыл около стола, глаза его полыхали гневом, и я в который раз залюбовалась им. Он был прекрасен, особенно сейчас, когда злился.
– Я не пугаю, а предупреждаю. – Леонид Леонидович отошел к камину и что-то поискал на нем. – Тебя-то, балбеса, предупреждать поздно. Если у вас что-то и выйдет, то лишь благодаря Маше. – Он снова вернулся к столу. – Но помните, Маша, если вы начнете выступать против, я первый объявлю охоту. А la guerre comme а la guerre. [15]
15
На войне как на войне (фр.).
Глаза его сверкнули стальным холодом, отчего мне сразу захотелось залезть под стол. Но рядом уже стоял Макс, и я больше ничего не боялась.
– А что, будет забавно, – пробормотал он, ставя передо мной чашку. – Тебе надо будет посмотреть, как Лео охотится.
Вот уж чего мне точно не хотелось видеть, так это охоту. Я обхватила двумя руками свою любимую чашку с рыбками и прижала к себе.
– Возьмите, вам следует собраться с силами. – Передо мной легла плитка шоколада, завернутая в шуршащую фольгу. Не привычная тоненькая стограммовая упаковка, а тяжелый массивный брусок насыщенного темно-коричневого цвета.
– Ого, какое богатство! – протянул руку Макс, собираясь отобрать у меня угощение, но холодный взгляд дяди остановил его. – Подумаешь, к простым человеческим радостям припасть нельзя…
Мне стало смешно, и я решила больше ни на кого не обижаться. Залила чай в чашке кипятком, отломила приличный кусок шоколада.
– Тебе нельзя, зубы болеть будут, – ехидно заметила я, чувствуя, как на языке тает необычайная сладость. Макс демонстративно клацнул зубами.
В полной мере насладиться шоколадом я не успела. Леонид Леонидович резко повернулся к камину.
– Кажется, я просил пользоваться дверью! – рявкнул он в темноту. Из камина вылетела пыль, упала на пол, рассыпалась прахом и собралась обратно в мило улыбающуюся Катрин.
– Эффектно, только цирк здесь ни к чему, – проворчал Макс. – Ты сейчас похожа на дешевого фокусника. Что о тебе подумают люди? Отвела глаза и радуешься, что никто не заметил, как ты вошла через дымоход? Кстати, ты испачкалась. Лео бы сказал: «Как неэстетично!»
Леонид
Катрин совершенно не обратила внимания на длинную тираду Макса. Легкой походкой проплыла к столу, заглянула в мою чашку.
– Что пьешь, Маша? – Ее личико забавно сморщилось. – Ой, что за гадость? А где кровь? Или пир еще не начался?
Макс прыгнул на нее внезапно, сбил с ног. Катрин крутанулась на полу, ныряя под стол. Раздался возмущенный кошачий мявк. Макс перемахнул через стол, и убегающая черная кошка застыла – ее хвост был припечатан его ногой к полу.
– Пожалуй, надо тебя укоротить! – Макс метнулся к треноге с оружием. Зазвенел металл. Он успел вытащить шпагу, но тут вся тренога взлетела в воздух, клинки с грохотом посыпались на пол.
Я зажмурилась, готовая от ужаса в очередной раз упасть в обморок. Но все закончилось. Катрин уже сидела на стуле, забавно подложив под себя ладошки, чуть раскачивалась вперед-назад, с искренним восторгом глядя на меня.
– А чего ты злишься? – Голос ее был весел и беспечен. – Маша вот на меня совсем не обиделась. Мы же с тобой подруги, да? – Блеснули острые белые зубки.
Макс дернулся, но его держала крепкая рука Леонида Леонидовича.
– Мы еще встретимся! – грозно пророкотал Макс, встряхиваясь.
– Ты же знаешь, на кладбище рядом со мной место всегда свободно.
Не сдержавшись, я фыркнула. Брызнули во все стороны чайные капли.
Кто бы мне вчера сказал, что я буду пить чай в компании вампиров… Я бы долго хохотала, а потом всю ночь не спала, пугая саму себя выдуманными ужасами. А вот сейчас сижу здесь, и мне хорошо. Я любовалась ими, творениями ночи, и, невольно сравнивая со знакомыми, делала выбор в их пользу. Среди моих одноклассников Макс с Катрин смотрелись бы более живыми и естественными. Может, потому, что их не волнуют такие мелочи, как признание и самоутверждение?
– Зачем ты пришла? – Макс принялся собирать разбросанное оружие. Двигался он грациозно и легко. Мне казалось, что больше уже влюбиться нельзя, но с каждой минутой я тонула в бескрайнем чувстве.
– Подумала, вдруг вы решили, ни с кем не поделившись, съесть Машу. – Катрин вытянула губки, изображая обиду. – Вот и зашла проверить, чтобы все было по «справедливости»?
– Как? – Макс сделал широкий круг, чтобы не пройти мимо нее, и присел рядом со мной на краешек стола. – Интересно, что ты подразумеваешь под словом справедливость?
– Справедливость – это когда все всё знают и никто ни от кого ничего не скрывает.
Катрин игриво дернула плечами и послала Максу обворожительную улыбку. Я потупилась. Рядом с такой красавицей не только я, но и королева красоты чувствовала бы себя неуютно.
Макс смотрел на меня, и от его взгляда я не знала, куда деться. Очень хотелось провалиться сквозь землю. Но мы и так были в подвале, ниже падать было некуда.
– Знаешь, я тебе когда-нибудь голову оторву. Вот это будет справедливо.