Влекомая тьмой

Херд Мишель

Наконец действие того, что они дали, ослабевает настолько, что я могу поднять голову. Чувствуя себя вялой, я принимаю сидячее положение, опираясь рукой о палубу.

— Я думал, ты сказал, что она все еще не пришла в себя, — бормочет один из мужчин.

— Может, мне снова вколоть ей наркотик?

— Не-а, это дерьмо слишком дорогое, чтобы тратить его на нее.

— Где… я? — Спрашиваю я невнятным голосом.

— В открытом море, детка.

По мере того как мой разум проясняется, я вспоминаю,

как наркоторговцы схватили меня и сказали, что я должна выплатить долг Мэнди.

О Боже.

От этой мысли мои чувства возвращаются в полную силу, и я оглядываюсь по сторонам, поднимаясь на ноги.

На яхте со мной только трое мужчин. На какой-то безумный миг я подумываю прыгнуть за борт, но со связанными запястьями я утону.

— Хочешь искупаться нагишом? — спрашивает один из придурков, после чего заливается хохотом.

— Нет, спасибо. Немного холодновато для этого дерьма, — бормочу я, чувствуя себя спокойнее, чем следовало бы.

Если я потеряю хладнокровие, меня лишь убьют.

Господи, я хочу пить.

— Есть что-нибудь выпить? — Спрашиваю я, направляясь к свободному месту и усаживаясь.

— В этом круизе нет еды и напитков, детка, — с ухмылкой отвечает мне один из них.

Ветер чертовски холодный, и такое чувство, что я начинаю синеть, поэтому рявкаю:

— Есть ли одеяло или что-нибудь еще, чем я могу воспользоваться, чтобы согреться?

Тот, кто разговаривал со мной больше всех, кивает головой в мою сторону.

— Она начинает меня раздражать. Приструни ее.

— Нет! — Кричу я, когда из кармана достают инъекцию. — Я заткнусь.

Один из засранцев одаривает меня дьявольской ухмылкой, а потом говорит:

— Слишком поздно.

Когда я вскакиваю, меня сбивают с ног, и я снова оказываюсь лицом вниз, когда в мою руку вонзается игла.

Дерьмо.

Нет.

— Остановись.

— Я заткнусь….

— Н-не надо.

Мир искажается, и внезапно мне уже не так холодно.

_______________________________

Дарио

Мы отстали от этих ублюдков на час, что дало им чертовски хорошую фору.

Фургон остановился возле пристани для яхт и сейчас направляется обратно в нашу сторону. Что может означать, что они либо высадили Иден, либо еще что похуже.

— Плюс-минус двадцать минут, пока мы с ними не пересечемся, — бормочу я.

Карло сидит за рулем, Дамиано — на пассажирском сиденье, а я с Анджело — на заднем. Дамиано оглядывается через плечо и бормочет:

— Ты знаешь, как это бывает, Дарио. Если мать Иден должна им денег, они, вероятно, передали ее другой команде, которая заставит ее работать, чтобы выплатить долг.

Эта

мысль уже посещала меня, но я быстро от нее отмахнулся. От того, что Дамиано говорит это вслух, в моей груди начинает нарастать рычание.

Мой тон полон ярости, когда я говорю:

— Только через мой труп я позволю им использовать мою женщину в качестве проститутки.

— До этого не дойдет, — бормочет Анджело, его тон намного спокойнее, чем я чувствую. — Мы доберемся до нее вовремя.

Мои глаза по-прежнему прикованы к дороге впереди, и проходит слишком много времени, после чего мы видим фургон.

— Держитесь, — бормочет Карло.

В следующую секунду он нажимает на тормоза, делая резкий поворот.

Все внедорожники позади нас образуют баррикаду на случай, если фургон проедет мимо нас.

Я открываю дверь и, выбираясь наружу, вытаскиваю два пистолета из-за спины. Я поднимаю руки и направляю стволы на лобовое стекло.

— Где, блять, Иден? — кричу я.

Пару секунд наркоторговцы кажутся ошеломленными, а затем они выходят из фургона.

Я открываю огонь, и сразу же слышу выстрелы своих друзей.

Когда один из ублюдков падает от огнестрельного ранения в ногу, я приближаюсь к нему и наступаю на руку, чтобы он выпустил пистолет.

Стрельба прекращается так же внезапно, как и началась; Карло поднимает на ноги оставшегося в живых ублюдка. Он с трудом встает, пока Дамиано кивает мне, чтобы я делал свое дело.

— Что вы сделали с Иден?

Наркоторговец бросает на меня взгляд, полный неуважения, из-за чего я с размаху бью его кулаком по лицу.

— Что ты сделал с моей женщиной? — Спрашиваю я снова.

Он сплевывает кровь изо рта, затем бормочет:

— Сука ушла.

От его слов мое тело содрогается.

— Ушла, то есть умерла, или вы отправили ее работать проституткой? — Спрашивает Дамиано мрачным и нетерпеливым тоном.

Наркоторговец ухмыляется, его зубы покрыты кровью.

— Это имеет значение?

Потеряв терпение, Дамиано стреляет мужчине в ногу, отчего он падает на гравий.

— По обе стороны от нас начинает скапливаться пробка, — говорит Анджело. — Нам нужно ехать.

— Скажи нам, где она, и мы оставим тебя в живых, — бормочет Франко.

— Ее пересадили на яхту, — признается дилер. — Я не знаю, что происходит с девушками после того, как мы их передаем.

Дамиано кивает головой.

— Беги.

Ублюдок, спотыкаясь, поднимается на ноги и начинает скакать в сторону ближайшего поля, волоча за собой бесполезную ногу.

Подняв руку, я прицеливаюсь и одним выстрелом в голову заставляю его упасть на обочину дороги.

— Никто из них не выживет, — бормочу я, разворачиваясь и идя обратно к внедорожнику.