Влипла! или Смотри, не влюбись
Шрифт:
Мысленно взмолился о том, чтобы это было всего лишь пюре и на всякий случай оглядел сына, но тот, к счастью, оказался чистым.
– Идём со мной, - позвал я Уральцеву за собой в ванную комнату, где, не выпуская Тимку из рук, достал с полки небольшое чистое полотенце, смочил его край под краном и прижал его ко лбу девушки.
– Что вы…?! – возмутилась девушка, отпрянув от меня. – Что вы делаете? Если у меня что-то на лице, то так и скажите!
– За сегодняшний день я миллион раз убедился в том, что гораздо проще что-то сделать самому, чем объяснять,
– Я не настолько тупая, чтобы не понять элементарных вещей.
– Ты удивишься, насколько люди могут быть тупыми.
– Это точно не про меня, - недовольно буркнула Уральцева и выхватила из моей руки полотенце. Подойдя ближе к зеркалу, сама себе обтерла лоб и часть волос. – Так и думала, что не все пюре смыла. Тимка просто чихнул в меня с полным ртом.
Мысленно похвалил сына. Хоть кто-то меня в этой жизни радует.
– Вроде всё, - осмотрела себя Уральцева в отражении. Состирнула маленькое полотенце и оставила его на змеевике. – Ладно. Я пойду.
– Мы подвезем тебя до дома, - последовали мы с Тимом за ней.
– Вам нужно Тима спать уложить, да и самому отдохнуть, - остановилась она в прихожей. И, чуть нахмурившись всмотрелась в мое лицо. На секунду растерялся. – Какой-то вы совсем серый. Не заболели? – внезапно ко лбу прижалась теплая ладонь. – Нет. Моя рука горячее, а вот вы, походу, уже остываете… - бормотала она уже, похоже, сама с собой. – Автобусная остановка у вас тут совсем рядом, за домом. Я доеду. Отдыхайте.
– Что насчет работы? Остаешься?
– Если работать нужно будет так же три-четыре часа вечером, то я останусь, пока вы не найдете настоящую няню. Вроде, несложно. Хотя и очень страшно сделать что-то не так, - наклонилась она, чтобы зашнуровать ботинки. – А вы как, Мирон Александрович? Удовлетворены результатом моего первого испытательного дня?
– Моё удовлетворение здесь не главное. Главное – я вижу, что сын доволен, чист и почти даже накормлен.
– Да, кстати, смесью лучше кормить прямо сейчас, пока она совсем не остыла. Ну, всё, - выпрямилась она и на цыпочках подошла ко мне, чтобы поцеловать… Тимкину руку. – До завтра, красавчик.
– В шесть вечера, не забывай. Я за тобой заеду и увезу к себе. К Тиму. Первые три-четыре дня буду тебя привозить, чтобы моя мама к тебе немного привыкла.
– Я завтра буду в кафе с четырех до шести, так что еще увидимся заранее.
– Ты, всё-таки, решила работать еще и в кафе?
– Да. Мне нравится эта работа. А что? Вы против? – чуть сощурились ее зеленые глаза.
– Лишь бы это не мешало твоей учебе, - повел я равнодушно плечами.
– Пока не мешает. Будет мешать – я сделаю выбор. Ладно, спокойной ночи, красавчик и его папа, - навалилась она на дверную ручку и толкнула дверь, но что-то ее внезапно остановило. – О! И можно еще кое-что сказать, Мирон Александрович? Очень нужно. Я весь вечер терпела. Говорила Тимке, но всё не то.
– Говори уже, что там у тебя? – едва удержался от закатывания глаз, чувствуя раздражение от этой напускной загадочности.
–
– Вали уже, Уральцева, - не смог сдержать улыбку. Даже головная боль на секунду отступила.
– До завтра, - широко улыбнулась она, и, выйдя из квартиры, мягко прикрыла за собой дверь.
– Красавчик и его папа, - хмыкнул я и чмокнул Тимку в голову, идя с ним в кухню. – Вообще-то, я тоже красавчик, да?
Глава 15
Глава 15
После пар по просьбе Насти заглянула в магазин, чтобы купить хлеб и молоко. До смены в кафе у меня было еще почти два часа отдыха, так что я вполне могла себе позволить неспешный обед (или полдник), а не опрокидывать в себя тарелку, чтобы успеть куда-то.
В квартире оказалось подозрительно тихо. Только вкусно чем-то пахло, свидетельствуя о том, что жизнь здесь всё-таки есть.
Прошла в кухню и оставила молоко и хлеб на столе, за которым с понурым видом сидела Настя, прокручивая в руках полупустую кружку с кофе.
– Чего такая грустная? – спросила я и подошла к плите, на которой стояла кастрюля с только что сваренным супом. Пахло обалденно. – Опять с кем-то не туда пописала? – бросила я беглый взгляд на подругу и потянулась в верхний ящик над раковиной за тарелками. – Тебе суп наливать?
– Нет. Не хочу, - ответила Настя, едва шевеля языком.
– Почему? У тебя что-то случилось? Рассказывай, Насть, - налила я себе суп и села за стол напротив подруги. – Беременная овуляцией ты мне нравилась больше. Кому втащить в этот раз?
– Мне, - посмотрела она на меня, поджав губы в невеселой улыбке.
– Тебе-то за что?
– Как-то тупо всё получилось, - сошлись ее брови на переносице, когда она вновь опустила взгляд в свою кружку. – Егор же и правда мог всякое себе надумать из-за этой несуществующей беременности.
– Хочешь с ним помириться? – откусила я корку хлеба прямо от теплой булки, за что получила щелбан в лоб от Насти, которая забрала у меня хлеб и отрезала от него уже надкусанный мной кусок.
– Мириться я с ним не хочу. Хотя думала об этом, но понимаю, что после всего, что он успел наворотить, я вряд ли смогу не представлять его с другими девушками. Он будет целовать меня, а я буду думать о том, целовал ли он так же другую… или других.
– И что ты хочешь сделать? Стереть ему память? Себе?
– Просто объяснить ситуацию, извиниться и разойтись, если не друзьями, то хорошими знакомыми. Или просто знакомыми, которые не желают друг другу смерти.
– Что-то ты какая-то шибко умная сегодня, - сощурилась я, с подозрением вглядываясь в подругу.
– Просто рассказала всё маме, и она сказала, чтобы я хотя бы в моменте с Егором повела себя как взрослая.
– И всё? – хитро улыбнулась я. – Больше ничего не сказала?