Влияние морской силы на историю 1660-1783

Мэхэн Альфред Тайер

В дальнейшем изложении будут исследованы сначала общие условия, которые или всецело существенны для величия нации на море, или, во всяком случае, имеют на него сильное влияние, а затем последует более подробное рассмотрение жизни различных морских наций Европы в середине семнадцатого столетия, с которого начинается наше историческое обозрение, имеющее целью подтвердить примерами наши общие выводы по главному предмету и дать им точность.

Примечание: Блеск славы Нельсона, затмевающий славу его современников, и безотчетная вера Англии в него, как единственного человека, способного спасти ее от замыслов Наполеона, не должен скрывать, конечно, того факта, что только одна часть театра войны была или могла быть занята им. Целью Наполеона в кампании, окончившейся при Трафальгаре, было соединить в Вест-Индии французские флоты Бреста, Тулона и Рошфора вместе с сильной эскадрой испанских судов, образовав таким образом подавляющую силу, которую он намеревался возвратить всю в Английский Канал для прикрытия переправы французской армии. Он, естественно, ожидал, что, при разбросанности интересов Англии во всем мире, в ней возникнут смущение и тревога от незнания назначения французских эскадр, и английский флот будет отвлечен от избранного им предмета действий. Частью театра войны, вверенною Нельсону, было Средиземное море, где он стерег большое Тулонское адмиралтейство и "большие пути" на Восток и в Атлантику. Эта миссия имела не меньшее значение, чем другие,

и в глазах Нельсона приобретала еще большую важность вследствие его уверенности, что прежние посягательства на Египет будут возобновлены. Благодаря этому убеждению, он сделал сначала ложный шаг, который замедлил его преследование Тулонского флота, когда тот отплыл под командою Вильнева. Последнему к тому же, долгое время благоприятствовал хороший попутный ветер, тогда как английский флот задерживался противными ветрами. Но если все это справедливо, если неудача комбинаций Наполеона должна быть приписана упорной блокаде англичанами Бреста настолько же, насколько и энергическому преследованию Нельсоном Тулонского флота, когда тот ушел в Вест-Индию, и после того, при поспешном возвращении его в Европу, то это преследование основательно отнесено историей к числу выдающихся отличий Нельсона, что и будет подтверждено ниже. Нельсон, в действительности, не проник в намерения Наполеона. Это могло быть, как полагают некоторые, следствием недостаточной проницательности, но может быть проще объяснено обыкновенной невыгодой положения обороняющегося, не знающего, какой пункт избрал наступающий для первого своего удара. Определение настоящего ключа позиции показывает достаточную проницательность, и Нельсон правильно определил, что таким ключом был флот, а не станция. Поэтому-то его деятельность дала поразительный пример того, как ясность цели и неутомимая энергия в преследовании могут исправить первую ошибку и разрушить глубоко рассчитанные планы противника. Его командование в Средиземном море обнимало много обязанностей и забот, но важнейшей из всех их ему представлялось ясно наблюдение за Тулонским флотом как за фактором, контролирующим ход дела там, и имеющем значение для какой бы то ни было морской комбинации императора. Вследствие этого внимание его было неуклонно сосредоточено на упомянутом флоте, в такой мере, что он прилагал к последнему эпитет "мой флот" - выражение, которое некоторым образом раздражало чувства французских критиков. Этот простой и ясный взгляд на военное положение укрепил его в принятии, под огромной ответственностью, смелого решения покинуть вверенную ему станцию для следования за "своим флотом". Решившись таким образом на преследование, неоспоримая мудрость которого не должна затмевать величие ума, его предпринявшего, он уже действовал столь неутомимо, что достиг на обратном пути Кадикса неделею раньше, чем Вильнев вошел в Ферроль, несмотря на неизбежные задержки, которые он испытал вследствие ложных сведений и неуверенности относительно движения неприятеля. Та же самая неутомимая энергия дала ему возможность привести свои корабли из Кадикса к Бресту вовремя для того, чтобы дать английскому флоту перевес над флотом Вильнева на случай, если бы последний настаивал на своей попытке прийти туда. Английский флот - при численности, значительно уступавшей полной численности флотов союзников,- был поставлен этим своевременным подкреплением из восьми испытанных кораблей в возможно лучшее стратегическое положение, как это будет указано при рассмотрении подобных условий в Американской войне за независимость. Силы Англии соединились в один флот в Бискайской бухте, расположившись между двумя дивизиями неприятеля, стоявшими в Бресте и в Ферроле и уступавшими, каждая, в силе упомянутому флоту, который, поэтому, имел большую вероятность разбить любую из них прежде, чем другая придет к ней на помощь. Таким выгодным положением Англия была обязана целесообразным действиям властей ее в их совокупности, но выше всех факторов, влиявших на результат, стоит самостоятельно предпринятое преследование Нельсоном "своего флота".

Этот интересный ряд стратегических движений закончился 14 августа, когда Вильнев, отчаиваясь попасть в Брест, направился в Кадикс, где и встал на якорь 20-го. Как только Наполеон услышал об этом, так, после порыва гнева на адмирала, отказавшись от своих планов против Англии, немедленно предписал ряд движений, которые окончились в Ульме и Аустерлице. Трафальгарская битва, состоявшаяся 21-го октября, таким образом отделяется двухмесячным промежутком времени от обширных движений флотов, которых оно, несмотря на то, было следствием. Отделенное от них во времени, оно является тем не менее отпечатком гения Нельсона, немного запоздалым венцом подвига, совершенного им в недалеком прошлом. Справедливо сказать, что Англия была спасена при Трафальгаре, хотя император уже до того отказался от вторжения в нее; поражением здесь французского флота был упрочен и завершен стратегический триумф, который бесшумно разрушил планы Наполеона.

Глава I.

Элементы морского могущества

С социальной и политической точек зрения море представляется великим путем или, скорее, обширной общинной равниной, через которую можно проходить по всем направлениям, но некоторые из линий сообщения через эту равнину избираются кораблями, очевидно по серьезным причинам, чаще, чем другие, эти-то сообщения и называются торговыми путями, и причины, их определившие, следует искать в мировой истории.

Несмотря на все заурядные и исключительные опасности моря, путешествие и перевозка товаров водою всегда были легче и дешевле, чем сушей. Коммерческое величие Голландии обусловливалось не только ее приморским положением, но также многочисленностью спокойных водных путей, которые давали легкий доступ во внутренние области ее и в области Германии. Это преимущество водной перевозки грузов перед сухопутной было еще значительнее в эпоху, когда дороги были малочисленны и дурны, войны часты и общества неустроенны, как это еще имело место около двух столетий тому назад. Морской перевозке грузов тогда еще угрожали пираты, но тем не менее она была безопаснее и быстрее, чем перевозка сухопутная. Один голландский писатель того времени, оценивая шансы своей страны в войне с Англией, замечает, между прочим, что водные пути последней не достаточно прорезывают страну, а так как дороги плохи, то грузы должны перевозиться из одной части королевства в другую морем и подвергаются захватам на пути. Что касается чисто внутренней торговли, то в настоящее время такая опасность для нее повсюду исчезла. В большей части цивилизованных стран уничтожение прибрежной морской торговли было бы только неудобством, хотя водный транзит все-таки дешевле. Несмотря на то, всем, кто знаком с историей и обширной легкой морской литературой, относящейся к столь недавней эпохе, как эпоха войн Французской Республики и первой империи, известно, как часто писатели упоминали о морских торговых караванах, прокрадывавшихся тогда вдоль берегов Франции, хотя море и кишело английскими крейсерами и хотя сухопутные береговые сообщения Франции были хороши.

При современных условиях, однако, отечественная торговля составляет только часть коммерческой деятельности страны, граничащей с морем. Иностранные предметы необходимости или роскоши должны перевозиться в порты на судах, которые, в обмен, вывозят из страны продукты ее добывающей или обрабатывающей промышленности, и каждая нация стремится к тому, чтобы этот обмен совершался при посредстве ее собственных судов. Для последних

необходимы обеспеченные порты дома и за границей, и возможное покровительство своей страны в ходе плавания.

Это покровительство во время войны должно осуществляться военным флотом, необходимость которого, в тесном смысле слова, вытекает, поэтому, из существования мирного флота и исчезает вместе с ним, за исключением случая, когда "ация имеет наступательные стремления и содержит флот единственно как отрасль военных учреждений. Так как Соединенные Штаты не имеют теперь наступательных целей, а коммерческая морская деятельность их почти исчезла, то упадок военного флота их и недостаток интереса к нему являются строго логическими следствиями. Когда по каким-нибудь -причинам морская торговля Штатов снова возникнет, явится вновь и интерес к мореходству, достаточный для оживления военного флота. Возможно также, что когда прорытие канала через Центрально-Американский перешеек сделается близким к окончательному осуществлению, то и наступательные побуждения сделаются достаточно сильными для приведения к тому же результату; возможно, но однако сомнительно, потому что мирная любостяжательная нация недальновидна, а дальновидность необходима для надлежащей военной подготовки, особенно в наши дни.

Когда нация посылает военные и коммерческие флоты далеко от своих берегов, то для нее скоро появляется необходимость в пунктах, на которые суда ее могли бы опираться в операциях мирной торговли, в деле пополнения продовольственных и других припасов и как на убежища от опасностей. В настоящее время для всякой нации найдутся по всему свету дружественные, хотя бы и иностранные, порты, и в мирное время они дают достаточную защиту. Это, однако, не всегда было так; не вечен также и мир, хотя Соединенные Штаты избалованы столь продолжительной непрерывностью его. В прежние времена коммерческий моряк, искавший торговых сношений с новыми и неисследованными странами, делал свои приобретения с риском для жизни и свободы в столкновениях с подозрительными и враждебными нациями, и собирание полного и выгодного фрахта часто было сопряжено для него с большой потерей времени. Он поэтому, естественно, искал на дальнем конце своего торгового пути станций, где под влиянием дружеского расположения к нему или опираясь на вооруженную силу, он или его агенты могли бы чувствовать себя безопасно, где корабли его могли бы найти убежище и откуда возможно было бы постоянное собирание подлежащих выгодному торговому обмену продуктов в ожидании домашнего флота, который перевозил бы последние в отечественную страну. Так как в таких ранних мореходных предприятиях представлялась столь же громадная выгода, сколь и большой риск, то подобные станции естественно умножались и росли до образования колоний, конечное развитие которых зависело от политического гения основавших их наций и играет большую роль в истории мира, особенно же в морской истории его. Не все колонии возникли и развились вышеописанным простым и естественным путем. Многие были основаны в видах чисто политических, более по почину и усилиями правителей народов, чем частных предпринимателей их; но в процессе развития своего торговая станция,- плод деятельности искавшего коммерческих выгод авантюриста,- по существу,

не отличается от колонии, организованной заботливым попечением метрополии. В обоих случаях последняя ставила ногу на чужую землю, ища новых рынков для своей торговли, новой сферы для своего мореходства, новой деятельности для своего народа, большего комфорта и богатства для себя.

Нужды коммерции, однако, далеко не все удовлетворялись обеспечением безопасной гавани на дальнем конце торгового пути. Путешествия были длинны и опасны; на морях часто встречались враждебные суда. В дни наиболее деятельной колонизации на море господствовала беззаконность, самая память о которой почти исчезла теперь, и периоды мирного настроения между морскими нациями были тогда коротки и редки. Таким образом возникла потребность в станциях на линиях торговых путей, как например, на мысе Доброй Надежды, на островах Св. Елены и Маврикие, сначала не для торговли, но для обороны и вообще военных действий потребовались посты, подобные Гибралтару, Мальте, Луисбургу, при входе в залив Св. Лаврентия - посты, значение которых было, главным образом, стратегическим, хотя и не необходимо лишь таким. Колонии и колониальные посты были, по своему характеру, или военные, или коммерческие и лишь исключительные из них, как например Нью-Йорк, имели одновременно одинаковое значение с обеих точек зрения.

В трех данных: 1) в производстве продуктов, с необходимостью обмена их, 2) в судоходстве для совершения этого обмена и 3) в колониях, которые расширяют и облегчают операции судоходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций, надо искать ключ ко многому в истории и политике приморских наций. Политика изменялась, как с духом века, так и с характером и степенью дальновидности правителей.

Но история прибрежных наций определялась менее проницательностью и предусмотрительностью правительств, чем условиями положения, протяжения, очертания берега, численностью и характером народонаселения - т. е. вообще тем, что называется естественными условиями. Должно, однако, допустить - и правильность этого будет ясна из дальнейшего изложения - что мудрые и глупые деяния отдельных личностей имеют в известные эпохи большое влияние на развитие морской силы в широком смысле, который обнимает не только военную силу на воде, господствующую на море или на той или другой части его силой оружия, но также мирное торговое мореходство, из которого одного только возникает военный флот естественным путем и на которое только он прочно опирается.

Главные условия, влияющие на морскую силу наций, могут быть подведены под следующие рубрики: I. Географическое положение. II. Физическое строение (conformation), включая сюда естественную производительность и климат. III. Размеры территории. IV. Численность народонаселения. V. Характер народа. VI. Характер правительства, включая в эту рубрику и национальные учреждения.

I. Географическое положение.
– Здесь прежде всего можно указать, что если страна расположена так, что она не вынуждена ни защищать себя со стороны суши, ни искать расширения территории путем сухопутных действий, то уже по самому единству своей цели, направленной в сторону требований морских интересов, она имеет преимущество сравнительно со страною, одна из границ которой континентальна. Таково и было большое преимущество Англии перед Голландией и Францией в процессе роста морской силы. Средства Голландии вскоре истощились необходимостью содержать большую армию и вести разорительные войны для сохранения своей независимости, а политика Франции постоянно отвлекалась от морских интересов,- иногда мудро, иногда в высшей степени легкомысленно,- проектами континентального расширения страны. Эти военные усилия истощали богатства ее, тогда как более мудрая и согласная с географическим положением политика увеличивала бы их.

Географическое положение страны может или требовать сосредоточения морских сил, или вынуждать рассеяние их. В этом отношении опять Британские острова имеют преимущество перед Францией. Положение последней, прилегающей и к Средиземному морю и к океану, хотя и имеет свои выгоды, в целом представляет источник слабости ее на море в военном отношении. Восточный и западный французские флоты могут соединиться только после прохождения через Гибралтарский пролив, и в попытках к такому соединению они часто рисковали претерпеть и претерпевали потери. Положение Соединенных Штатов на двух океанах было бы также или источником большой слабости, или причиною огромных расходов, если бы они имели большую морскую торговлю на обоих берегах.