Влияние морской силы на историю 1660-1783
Шрифт:
Англичане ушли опять в Нью-Йорк. Французы снова собрались близ входа в Наррагансеттскую бухту; но д'Эстьен решил, что не может оставаться там по причине аварии на его эскадре и, согласно этому, отплыл в Бостон 21-го августа. Род-Айленд был таким образом оставлен за англичанами, которые удерживали его еще в течение года, очистив его затем по стратегическим причинам. Хоу, с своей стороны, деятельно исправлял повреждения своих кораблей и отплыл снова к Род-Айленду, когда услышал, что французы были там; но, встретив на пути судно с вестью, что они идут в Бостон, он последовал за ними в эту гавань, в которой, однако, нашел их позицию слишком сильной для того, чтобы атаковать их. Взяв в соображение его вынужденное возвращение в Нью-Йорк, необходимые исправления там и факт, что он только четырьмя днями позже французов пришел к Бостону, можно поверить, что Хоу обнаружил до конца ту деятельность, которая характеризовала начало его операций.
Едва ли и одним выстрелом обменялись враждебные флоты, и тем не менее результаты ясно показали, что слабейший превзошел в деле военного искусства сильнейшего. За исключением маневров с целью занять наветренное положение после того, как д'Эстьен оставил Ньюпорт — маневров, подробности которых не дошли до нас, — и диспозиций адмирала Хоу для принятия им атаки, ожидавшейся в Нью-Йоркской бухте, рассмотренные операции
Такими же трудолюбием и бдительностью характеризовались и остальные операции адмирала Хоу. Как только французские корабли вышли в море, направившись к югу, так он послал за ними разведочные суда, а тем временем продолжал приготовления (главным образом, брандеров) для преследования их. Последний корабль эскадры, посланной из Англии, перешел через бар в Нью-Йорк и присоединился к нему 30-го июля. 1-го августа флот был готов для выхода в море с четырьмя брандерами. Переменность ветра замедлила его дальнейшие движения, но, как было уже сказано, он пришел к Ньюпорту все-таки только через день после входа туда неприятеля, которому во всяком случае не мог бы помешать сделать это, будучи слабее его. Но не будучи в состоянии прямо померяться силами с противником, Хоу, однако же, расстроил усилия его достигнуть намеченной цели.
Едва д'Эстьен вошел в Ньюпорт, как уже пожелал сам выйти оттуда. Позиция Хоу была стратегически превосходна. При ее наветренном положении во время господствующих там ветров, трудность для французского флота лавировки через узкий вход в гавань подвергнула бы французские суда, решившиеся на такую лавировку, нападению по частям; тогда как, если бы ветер, по несчастью, сделался попутным, то спасение эскадры зависело бы всецело от искусства адмирала.
Купер в романе "Два адмирала" заставляет своего героя говорить придирчивому другу, что если бы он не встретился с удачей, то не мог бы воспользоваться ею. Выход французов, последовавший за тем шторм и причиненные им аварии [124] — все это составляло для адмирала Хоу то, что обыкновенно называют удачей, но если бы его флот не стоял у мыса Юдифь и не угрожал оттуда французам, то последние отстоялись бы во время шторма на якорях в гавани, энергия Хоу и его вера в себя как моряка привели его на путь удачи, и несправедливо было бы отрицать его деятельное участие в подготовке последней. Без него шторм не спас бы британских сил в Ньюпорте.
124
{124}"Прибытие французского флота к берегам Америки представляет крупное и поразительное событие; но операциям его вредили многие непредвиденные и неблагоприятные обстоятельства, которые, хотя и не должны исключать заслуг и добрых намерений нашего великого союзника, тем не менее в значительной степени уменьшают важность его участия. Прежде всего продолжительность перехода д'Эстьена была серьезным несчастием; так как, если бы на этот переход было потрачено даже такое время, какое требовалось тогда в самых обычных условиях плавания, то и тогда лорд Хоу, с британскими военными кораблями и со всеми транспортами в реке Делавэр, должен был бы неизбежно потерпеть неудачу; и надо считать, что сэру Генри Клинтону счастье покровительствовало более, чем это бывает с людьми его профессии при таких обстоятельствах, если он и его войска не разделили, по крайней мере, судьбы Бургойна. За медлительностью графа д'Эстьена последовали неблагоприятные для нас обстоятельства при Сэнди-Хуке, которые повредили нам в двух отношениях — во-первых, расстроив наше предприятие против Нью-Йорка и кораблей и войск там, и во-вторых, задержав д'Эстьена вследствие производства им промера на баре, что было существенно необходимо для входа его в Нью-Йоркскую гавань. II сверх того, вслед за тем, как составлен был план нападения на Род-Айленд, и в тот самый момент, как оно готово было осуществиться, опять случилась неудача: лорд Хоу должен был своим появлением с британскими кораблями единственно только произвести диверсию и отвлечь французский флот от упомянутого острова, а между тем граф не возвратился к последнему и 17-го числа, хотя был отвлечен от него 10-го; вследствие этих обстоятельств береговые операции замедлились, и все предприятие подвергалось неудаче в случае прибытия эскадры Байрона".Washington's Letter. Aug. 20, 1778.
Д'Эстьен, исправив свои корабли, отплыл со всеми силами к Мартинике 4-го ноября, в тот же самый день коммодор Хотам вышел из Нью-Йорка на Барбадос с пятью шестидесятичетырех и 50-пушечнымн кораблями, а также с караваном транспортов, на которых "был пятитысячный отряд солдат, предназначавшийся для завоевания острова Сайта-Л ю-чия. На пути сильный шторм причинил французскому флоту аварии, большие, чем английскому, причем французский флагманский корабль потерял свои грот- и бизань- стеньги. Потеря этого рангоута и факт, что двенадцать не нагруженных военных кораблей достигли Мартиники только днем раньше, чем караван из пятидесяти девяти английских транспортов достиг Барбадоса, лежащего на сто миль дальше, говорит не в пользу искусства французских моряков в их профессии, которое иной раз служит решающим фактором в морской войне.
Адмирал Баррингтон, бывший начальником сил на Барбадосе, выказал такую же энергию, как и Хоу. Транспорты прибыли 10-го; войска были оставлены на них; отплыли утром 12-го в Санта-Лючия и встали там на якорь в три часа пополудни 13-го. В тот же вечер была высажена на берег одна половина войск, а другая — на следующее утро. Они захватили сейчас же лучший порт, к которому адмирал был готов двинуть транспорты, когда появление д'Эстьена помешало
Д'Эстьен спускался два раза вдоль английского строя с севера на юг, производя пальбу с дальней дистанции, но не встал на якорь. Отказавшись затем от своих намерений против флота, он прошел к другой бухте и напал на позицию, занятую английскими войсками. Потерпев здесь также неудачу, он удалился к Мартинике, и французский гарнизон, который был вынужден отступить внутрь острова, сдался.
Едва ли необходимо доказывать энергию действий адмирала Баррингтона, которой, так же, как и своим искуссным диспозициям, он был обязан ценным стратегическим успехом. А успех этот в самом деле был таков:
Санта-Лючия — остров, следующий к югу от Мартиники; гавань Грос-Айлот (Gros Hot), на северной оконечности его, была особенно удобна для наблюдений за французским депо в Форт-Рояле, главной станции французов в Вест-Индии. Отсюда Родней преследовал их перед своим большим сражением в 1782 году.
Отсутствие точных сведений заставляет колебаться в осуждении д'Эстьен за эту обидную для французов неудачу. Его ответственность за нее обусловливается ветром, который мог быть слаб под берегом, и тем, в какой мере ему было возможно встать на якорь. Остается, однако, тот факт, что, пройдя дважды вдоль линии неприятеля, в расстоянии пушечного выстрела, он не вызвал его все-таки на решительный бой. Его поведение критиковалось не в пользу его великим Сюффренем, тогда одним из командиров в его эскадре.
Англичане таким образом вознаградили себя за взятие Доминики, которое состоялось 8-го сентября, под предводительством французского губернатора Вест-Индских островов. Так как там не было английской эскадры, то последний и не встретил никаких затруднений. Значение Доминики для французов было уже указано нами; и необходимо здесь воспользоваться примерами судьбы его и Санта-Лючии для подтверждения сказанного выше о том, что обладание этими малыми островами опиралось единственно на морское превосходство. От степени усвоения этого принципа зависит правильность критического отношения к дальнейшей деятельности д'Эстьена, которую мы сейчас опишем.
После дела при Санта-Лючии последовали шесть месяцев почти полного спокойствия. Англичане были усилены флотом Байрона, который принял главное командование. Но численный перевес остался все-таки за французским флотом, так как к нему присоединились еще десять военных кораблей. "Около середины июня Байрон отплыл со своим флотом для конвоирования большого каравана коммерческих судов, направлявшихся в Англию, пока они не отойдут от островов. Д'Эстьен снарядил тем временем очень небольшую экспедицию, которая без затруднения захватила Сент-Винсент, 16-го июня 1779 года, и 30-го июня он отплыл со всем своим флотом для нападения на Гренаду. Став на якорь у Джоржтауна (Georgetown) 2-го июля, он высадил своих солдат, и 4-го гарнизон из семисот человек сдал остров. Между тем, Байрон, услышав о потере Сент-Винсента и вероятной атаке Гренады, отплыл с большим караваном транспортов с войсками и с двадцатью одним линейным кораблем для отнятия у неприятеля первого острова и на выручку второму. Получив на пути определенные известия о том, что французы были уже перед Гренадой, он направился туда, обойдя северо-западный мыс острова на рассвете 6-го июля. Об его приближении уже за день перед тем дали знать д'Эстьену, который однако остался на якоре [125] , боясь, что в противном случае течение и слабые ветры слишком отнесут его под ветер. Когда англичане показались в виду, французы снялись с якоря, и скучившаяся масса их кораблей помешала Байрону заметить сразу численное неравенство не в его пользу: у французов было двадцать пять линейных кораблей. Он сделал сигнал общей погони, и так как французский флот, по беспорядочности маневрирования, должен был построиться по самому подветренному кораблю, то англичане легко удержали преимущество наветренного положения, при котором они приближались к противнику. Когда сражение началось, то французы были западнее, в только частью построенной линии, на правом галсе, лежа к северу, причем арьергард их был в беспорядке и на ветре от авангарда и центра (план X, А). Англичане спускались полным ветром, держа на SW, на левом галсе (А), между островом и неприятелем, причем их головные корабли приближались под малым углом, все увеличивая его, однако, к арьергарду противника, все еще не построившемуся, между тем караван английских транспортов находился между своим флотом и островом, под специальной охраной трех кораблей (А, а), которым теперь было приказано присоединиться к эскадре. Так как сигналом Байрона предписывалась общая погоня, то три быстрейшие из английских кораблей — один из них под флагом второго флагмана, адмирала Баррингтона, — вступили в сферу огня французских центра и арьергарда, видимо, не поддерживаемые (b) и сильно страдая от естественного сосредоточения на них выстрелов. Поравнявшись с самыми задними кораблями противника, они повернули через фордевинд на один галс с ними и легли на север, сзади их и на ветре; и около того же времени Байрон, который не знал до тех пор о сдаче острова, увидел французский флаг развевающимся на фортах его. Немедленно последовали сигналы повернуть через фордевинд последовательно, а опередившим кораблям — занять в строю место, способствующее взаимной поддержке, прекратив общую погоню, к которой собственно сводилось до тех пор сражение. Пока главная часть флота все еще лежала к югу, на левом галсе, три корабля, Cornwall, Crafton и Lion (с), послушавшись буквально сигнала о бое на близком расстоянии, — сильно увалились под ветер относительно других, привлекши на себя этим большую часть огня неприятельской линии. Люди и рангоут на них, таким образом, жестоко пострадали; и хотя в конце концов к ним пришли на выручку передовые корабли их флота, подойдя с юга на правом галсе, они были уже неспособны, после поворота через фордевинд (В, с', с"), держаться со своими и отстали, приблизившись к французам. Главная часть повреждений в английском флоте пала на эти три корабля, на три передовые корабля, под командою Баррингтона и на два другие, в арьергарде (А, а), которые, видя авангард в такой тяжелой для него схватке, не исполнили последовательного движения, но спустились, прямо выйдя из строя, и заняли места в голове кильватерной линии (В, а, а') — маневр, сильно напоминающий тот, который дал Нельсону такую высокую славу при мысе Сент-Винсент, хотя и не столь ответственный.
125
{125}Позиция д'Эстьена на якоре отмечена на плане X якорем.