Влиятельные джентльмены
Шрифт:
– Осмелюсь возразить, Мастер. Много ли в Российской империи специалистов по китайскому криминалу? Да ещё такого уровня? Разве что… – он вдруг просиял, что-то вспомнив. – Разве что Вы одобрите того бойкого офицера, уволенного со службы социалистами? Который ещё с полгода начальствовал охраной нашего брата Михаила Александровича? Конечно, это всего лишь начальник охраны…
– Офицер, говорите? Интересно… – прищурился старший. – Его сиятельство Михаил Александрович уже дорос до обер-камергера. И в свои неполные сорок явно метит и выше. Начальником его охраны не может стать абы кто. А тот отставной капитан…
– Всё так, Мастер, именно его я и имею в виду! Кстати, орден он, что важно для нас, так и не получил. Спасибо социалистам. С Вашего позволения, я немедленно отправлю людей присмотреться к нему. Может статься, что именно его лучше всего будет отправить в Нанкин. Но что делать, если… – высокий вдруг снова помрачнел. – Ведь на последних выборах в Думу победили прогрессисты. Социалисты ушли в отставку. Что, если он уже восстановлен на службе?
– Так это даже лучше, мой дорогой Ученик! – спокойно парировал человек в жилетке. – Более того, если он ещё не на службе, то помогите ему туда вернуться. Генерал Рязанов нашу дружбу упрямо отвергает, но уж Вы-то наверняка сможете подкинуть ему правильную идею по своим каналам.
– Хорошо, будет исполнено. Как представить нас капитану, когда придёт время?
– Как обычно. Благотворительной организацией. Клубом по интересам. Собранием единомышленников. А там – видно будет.
– Дозволено ли мне будет не только помочь ему с восстановлением на службе, но и…
– Помочь, угрожать или оба разом – это уже на Ваше усмотрение, – перебил старший и безразлично пожал плечами. – Я Вас не ограничиваю. Разве что прошу не переусердствовать. Засим, – он выпрямился в кресле, показывая, что разговор окончен, – кандидатуру нашего офицера предлагаю считать утверждённой.
– Как Вам будет угодно, Мастер, – высокий джентльмен в костюме-тройке церемонно поклонился. – Значит, капитан Велецкий.
Настоящая служба
Слава неловко крался на полусогнутых ногах через темноту. Сухой воздух пах краской и строительной пылью. От этого в носу невыносимо свербило. Сердце бешено билось. Он бы с удовольствием вжался в стену, но её-то он всё никак и не мог нащупать.
Два щелчка тихих от «глушителя» выстрелов застали Славу врасплох. Он резко развернулся на звук, но зацепился за какой-то выступ на полу и завалился навзничь.
Эхо выстрелов утонуло в низком гуле вытяжки под потолком. Сразу за эхом Слава услышал глухой стук упавшего совсем рядом тела. Он задышал ещё чаще и стал машинально отползать, пятясь, пока не уткнулся спиной в какой-то ящик.
«Ну всё, – подумал Слава, пытаясь отдышаться. – Не пойду дальше, пропади оно пропадом! Делайте со мной, что хотите, господа бандиты, но сил больше нет…»
В этот момент над ним вырос чей-то силуэт.
В помещении, похожем то ли на цех, то ли на склад, горели только аварийные лампы под потолком.
Он инстинктивно задёргался, перебирая ногами в попытке отползти ещё дальше, но на деле только вжимаясь в ящик за спиной. Попытался закричать, но крик застрял в горле, рассыпавшись на хрип и всхлипывание. А когда силуэт молча вскинул руку с чем-то похожим на пистолет, Слава только и смог, что зажмуриться в ожидании выстрела, чувствуя, как текут из глаз не подобающие мужчине слёзы.
Но выстрел почему-то прозвучал у Славы из-за спины.
Два характерных глухих щелчка – и силуэт сначала вздрогнул с тихим вскриком, а потом кулём упал обратно в темноту.
От обморока спасло только то, что через секунду Славу уже хлестали по мокрым щекам и трясли за плечи.
– Нет времени лежать и отдаваться ужасу, Ростислав Львович! Берите себя в руки и вставайте, пока нас не настигли остальные! – шипели из темноты.
Единственный, наверное, во всей бывшей империи человек, называвший Славу по имени-отчеству, Алекс, тряс его, пытаясь привести в чувство. Слава нечленораздельно мычал что-то о том, что сил больше нет и что его можно оставить прямо здесь.
Тогда Алекс внезапно тряхнул его резко и сильно. Слава самопроизвольно открыл глаза и вытаращился в красноватый мрак. А Алекс тихо, но отчётливо произнёс:
– Друг мой, через пять минут ты либо окажешься снова привязанным к стулу с кляпом во рту, либо застреленным, либо со мной снаружи. Выбор твой невелик, но прост, не правда ли?
Слава ничего не ответил, только нащупал в темноте предложенную другом руку и дал поднять себя с пола. Алекс коротко шепнул: «За мной!» – и повёл его к выходу, неясно как разбирая дорогу впотьмах.
Они вывалились в предрассветные сумерки внезапно. У Славы даже перехватило дыхание от резкой перемены затхлости и запаха краски на влажный, зябкий от мороза воздух. От этого он снова споткнулся и едва не упал.
Дойдя до неприметного грязно-коричневого фургона, Алекс скомандовал: «Залезай!» – и рванул с места, как только Слава оказался в машине.
Через пролом в заборе, бывший когда-то воротами, они незамеченными покинули неведомую огороженную территорию. Но даже когда они направились в сторону оживлённого и безопасного шоссе, нутром Слава ещё отказывался верить, что всё позади. И от этого очень нервничал.
– А если они нас преследуют?..
– Не преследуют. Я вывел из строя их машины до того, как войти.
Алекс, напротив, выглядел спокойным, словно буддист в час шаматхи.
– А если они нас потом найдут?!
– Не найдут. На этот случай у меня тоже имеется некоторый план…
– Да как ты можешь быть так убеждён, Александр Климентович?! – не выдержал Слава.
Алекс впервые отвлёкся от дороги и пристально посмотрел ему в глаза.
– А я, знаешь ли, не убеждён, – сказал он, наконец, и снова повернулся вперёд. – Убеждённость в моей работе – верный способ проглядеть важное. Но мы сделаем то, что полагается в таких случаях: всё возможное. А посему – не беспокойся. Я в этом, если помнишь, кое-что понимаю.