Влюби меня за день, Валентин
Шрифт:
Не могу сдержать унылой улыбки. Мои плечи накрывает холодом и разочарованием.
– Это говорит о том, что отношения в твоей жизни чаще лёгкие, без обязательств. Ты ужасно влюбчивый, – хрипло выговариваю. – А ещё это всё… объясняет твоё отношение к финансам. Энергия денег часто связана с сексуальной энергией.
– Бред, – морщится Вэл. – Хватит, Ива.
Действительно.
Мотаю головой и ставлю блокировку экрана. Настроение падает высокоскоростной кометой, и я задумчиво пялюсь прямо перед собой…
Глава 11. "Планетами
– Я так понимаю, ужин окончен? – спокойно спрашивает Вэл, забирая телефон со стола.
Становится вдруг чужим и серьезным.
Моё лицо вспыхивает. Миллион сомнений и комплексов выбираются наружу.
– Не знаю, – честно отвечаю, опуская взгляд. – Я не знаю. Прости, пожалуйста.
Вэл тяжело вздыхает. Рассматривает меня внимательно, будто под микроскопом. Жар проходится по губам, шее, линии груди и тонкой полоске кожи между топом и штанами.
Вся легкость между нами неожиданно испаряется. Сейчас я как никогда чувствую нашу «разность». Возможно, я все испортила. А вдруг… мне надо было увидеть положение его планет, чтобы предположить, что вот это всё… гостиница, малознакомая девушка и дюжин устриц – для Кострова всего лишь ритуал, который он соблюдает каждую грёбаную пятницу?.. Вдруг?
Вэл потирает ладонью затылок и произносит:
– Очень странно, что в твоей... нательной, или как там её, карте нет главного.
– Чего?
– Я всю свою жизнь борюсь с тем, что люди вокруг якобы всё про меня знают, – горько усмехается. Он поднимается и отходит к окну.
Поднимаю взгляд, чтобы проследить за ним, и уставляюсь в широкую спину. Его плечи напряжены, ноги широко расставлены.
Притворившись мертвой, слушаю.
– В детстве мне говорили, что мои ноги не созданы для футбола. Отсутствие нормального питания, нехватка витаминов. Как итог слишком слабые кости… Хотя, может, здесь они и правы с учетом последних обследований, – Вэл оборачивается всего на секунду, что посмотреть на меня.
Моё сердце замирает, потому что в его взгляде больше нет ни намека на заинтересованность.
Тело бьет мелкая дрожь. Такая, когда, не подумав, совершаешь какой-то поступок, и что-то хрупкое ломается в секунду.
Я все испортила…
– Потом тренеры здесь… – Вэл кивает в окно, за которым горит огнями сонный город. – Все в голос утверждали, что играю я совсем неплохо, но отсюда вряд ли когда-нибудь вырвусь.
Пальцами сжимаю салфетку и вспоминаю наше детство. Так, действительно говорили все кому не лень, а Вэл тренировался несмотря ни на что. Упорство – это то, что сразу выгодно отличало его от остальных мальчиков в секции по футболу.
И сейчас отличает. Одно только то, как он добился нашего свидания. Напором и мужской харизмой.
– Отец до самой смерти так считал, – добавляет Костров.
–
– Я знаю, Ива.
Равнодушие в его глазах ранит. За два дня Вэл настолько приучил меня к обожанию, что сейчас я как слепой котенок ищу свет.
– Когда переехал в Москву, начались новые басни о том, что без протекции не попасть в основной командный состав. Потом… когда всё-таки попал благодаря успешной игре, что в сборную России мне путь заказан.
– Ты со всем справился, Вэл, – решаю его поддержать.
Потому что это справедливо.
Он сделал себя сам.
Пока кто-то жалуется на судьбу, упорный человек идет только вперед. Думаю, это основной маркер успеха.
Гораздо больший, чем банальная удача. Чтобы чего-то достичь, надо конкретно пахать. Поверьте, только кажется, что к кому-то фортуна повернулась сама по себе. Скорее всего, этот человек от многого отказался.
Вэл, например, не видел последние годы жизни мамы. Рос в интернате. Тренировался и трудился…
– Я не хотела тебя обидеть, – выталкиваю изнутри.
– Ты меня не обидела, Ива, – холодно произносит.
– Обидела, – качаю головой. – Я так чувствую.
– Нет, – он проходит к кровати, на которой лепестки роз сейчас смотрятся совершенно нелепо.
Натягивает обратно толстовку и берет часы с тумбочки. Возвращает их на запястье.
Я стараюсь удержать слезы. Они совсем близко, свербят в переносице и ждут своего выхода.
– Меня невозможно обидеть или задеть недоверием, потому что я к нему привык, Ива, – усмехается он. – Просто как пример. Не хочу жаловаться.
– Нет, что ты? – нахмуриваюсь. – Я не считаю, что ты жалуешься, Вэл. Продолжай, пожалуйста.
– В последний раз, девушка, с которой мы встречались три года…
Округляю глаза, понимая, что ревность больно бьёт в солнечное сплетение. Пытаюсь держать лицо.
– Три? – переспрашиваю хрипло.
– Да. Она достаточно известна, поэтому приходилось оберегать от прессы наши отношения. И свадьба была закрытой. Только несколько близких друзей. В общем-то, перед церемонией мы и расстались. А за два дня до этого врачи озвучили свой финальный вердикт о моей профнепригодности.
– Это и послужило причиной?
– Думаю, да, – легко пожимает он плечами.
– Боже, мне очень жаль, Вэл.
– Всё нормально.
Мотаю головой.
Нет.
Это ненормально.
– Поэтому даже хорошо, что ты сейчас всё озвучила, – он будто бы облегченно вздыхает и ударяет по карманам на бедрах, будто что-то ищет. – Дала мне понять, что эти чертовы планеты для тебя важны, а я, – горько усмехается, – «планетами не вышел». Но, ты все равно при встрече, пожалуйста, пошли на хуй всех астрологов мира от меня. Окей?