Влюбиться на максимум
Шрифт:
— Вы чего? — смотрят на нас.
Я без разговоров открываю кран и пытаюсь смыть кровь, но она всё ещё идёт.
— Фрол, если любишь пожёстче, то шлёпал бы по заднице, в нос то зачем бить? — пытается пошутить Гришка.
Но Егору не до смеха.
— Хавальник прикрой! Не бил я её… Она сама побежала. Я похож на извращенца?
Гриша роется в шкафчике над раковиной и достаёт ватные тампоны.
— Держи, — отдаёт мне.
Кидает взгляд на меня, скользит им вниз. Я стою в одном невесомом
— Пойдём, — подталкивает прижавшуюся к ванной Катьку на выход.
— Ну как ты? — садится рядом со мной на кухонный подоконник Егор.
— Нормально, — убираю с носа пакет с заморозкой, который мне дал Гриня.
— Зря мы, наверное, там… Погорячились… — мнётся.
— Ты о чём?
— О том, Макс, что даже твой организм против. Тебе не я нужен, а Калинин.
— Не говори ерунды! Подумаешь, кровь пошла. Первый раз что ли?
— Просто так? — щурится.
— Не приплетай мистику. Мало ли что могло спровоцировать. Сегодня столько впечатлений за вечер, вот голова кругом и пошла.
— А я думаю — это знак. — Спрыгивает с подоконника и встаёт напротив.
— Ты, как баба… Во весь сверхъестественный бред веришь, — трясу головой, разгоняя его ересь из головы.
Да, Фролов тащится по мистическим сериалам, передачам про экстрасенсов и прочим чудесам. Всегда над ним из-за этого ржали с Лавровым. Мы с Кирюхой люди приземлённые.
— Напрасно мы переступили через черту дружбы… И твоя кровь этому доказательство. Ты ведь его любишь, а сейчас злишься, что он со Светланой Михайловной остался. Вот и пытаешь заменить его, доказать, что ты тоже можешь быть, как он. Но ты не такая, Макс, — берёт за руки.
— Ага… Что ж ты мне это полчаса назад не сказал, когда томно постанывал подо мной?
— Я мужчина. У меня могут быть слабости. Особенно, если на тебе сидит объект обожания, — лукаво улыбается.
— Мужчина? Ты? — усмехаюсь.
— Не девочка же, — смеётся. — И давно прошёл обряд инициации.
— Как ты ловко прикрыл слова "потерял девственность".
— Ну что? Друзья? — подаёт мне мизинец.
— А у нас получится после всего? — улыбаюсь, глядя в его глаза.
— Мы попробуем… Какой у нас выход?
— Никакого…
Сцепляемся пальцами и качаем руками.
— Что вы тут делаете? — обнимает нас за плечи Лавров. — Говорят, вас наверху в неглиже застукали, — играет бровями.
Петрищев уже всем рассказал. Вот трепло!
— Кирюха, ты хоть знаешь, что такое неглиже? — спрашиваю у него.
— Да? — поддерживает меня Егор.
— Ну, это типа нижнее бельё… Трусы, лифчик…
— Это комбинашка женская, придурок, — ставит ему щелбан Фролов. — Идём, — подаёт мне руку.
Опираясь на неё, я спрыгиваю на пол.
— А разве это не одно
— В какой-то степени он прав, — кошусь на Егора.
— Ммм, возможно…
Сколько времени?
Открыть оба глаза одновременно не получается, свет режет. Только по одному.
Нащупываю телефон на прикроватной тумбочке, роняя при этом что-то на пол.
А, фак!
Половина одиннадцатого.
Охренеть!
Почему я будильник не слышала?
Ну, конечно, телефон на вибрации.
А мама почему не разбудила?
Порывшись в памяти ноющего мозга, вспоминаю, что она у отца должна остаться на ночь, а потом на работу.
В колледж же надо… Сегодня последний день учёбы перед каникулами.
А надо ли? Там эти двое, которым по очереди вмазать хорошенько хочется.
Ночью было классно, если не считать моего кровотечения из носа, что ж сейчас так херово?
Голова просто разрывается от боли…
С трудом поднимаю себя с кровати, подхожу к окну, открыв форточку, пытаюсь вдохнуть свежий воздух. И комнату проветрить надо. Наверняка перегарное амбре такое, что с ног сшибает.
Твою мать! Я что сама на машине приехала? Вот она, моя малышка, стоит под окнами.
С трудом мой разум подсказывает — за рулём был Кир, а мы с Фроловым сидели сзади. Кажется, опять целовались… А может, и нет, не уверена. Хорошая у нас дружба… Надеюсь, он не вспомнит.
Душ избавиться от головной боли не помогает, а кусок в горло не лезет.
А ещё в сознании всё чаще и чаще всплывает обида на Гордея. Придушить его хочется. Сесть сверху и давить, пока не посинеет.
Отходняки… Определённо.
Чувствую себя Колобком: у меня всё болит.
Вчера было лучше. А почему? Правильно — алкоголь. Он дал возможность забыться, пусть и ненадолго.
Как там бабушка говорила: чем с вечера отравился, тем утром подлечился?! Молодец, ба!
Где-то должен быть коньяк…
Но в холодильнике только бутылка шампанского.
— Сойдёт! — достаю её.
Руки трясутся, но я, как профессиональный алкаш, всё же справляюсь — пробка громко выстреливает, и из горлышка выливается пенный напиток прямо на стол.
Залпом, без остановок, выпиваю стакан шипучки и откидываюсь на стуле. Проходит минут десять, и я чувствую, как боль в голове начинает уходить. Но появляется ощущение, что я снова в хлам.
Ещё один стакан игристого проваливается в желудок.
Ух, ты! В колледж же надо.
Да-да, как раз скоро история начнётся.
Прихватив бутылку и отпивая из неё мелкими глотками, иду в спальню и открываю шкаф.
— Ну и что надеть? — осматриваю гардероб в поисках наряда. — Опаньки, а вот и настало ваше время, — снимаю одну из вешалок.