Влюбиться на максимум
Шрифт:
Родители Макс охнули и уставились на меня.
Мы же предохранялись… Ну кроме того раза в Египте…
Вот и верь после этого каким-то там программам!
Но оправдываться бессмысленно.
— И что делать? — старается быть спокойным Виктор Иванович.
— По медицинским показаниям мы будем настаивать на прерывании беременности. Но… — сделал выжидательную паузу и тяжело вздохнул. — В общем, Макс против. Если мы не сделаем это в ближайшее время, то можем потерять обоих. У
— Если нужно, значит, сделаем! — решительно произнесла Вера Юрьевна.
— Вы не можете за неё решать, она совершеннолетняя, — заметил Полозов.
— Уговорим. Гордей, ведь так? — умоляюще посмотрела на меня.
А я не знаю… Я до сих пор от всего услышанного в шоке. В ушах звенит.
Это же и мой ребёнок тоже. Как я могу его убить?!
Но тогда Макс…
Её я не могу потерять точно, поэтому согласно киваю головой. А внутри всего рвёт на части.
Убить частичку себя… Так нельзя…
Закрываюсь руками, пряча подступившие слёзы.
Мой сон сбывается. И я знаю исход, если Макс оставит ребёнка.
Мозг настойчиво пытается не верить в происходящее, искать выходы и оправдания.
— Почему, когда она два месяца назад проходила обследование, ваши врачи не заметили у неё ничего? — грубо рычу.
— Вот именно! — подхватывает молчащий до этого Славка.
— Рецидивы могут долго не подавать никаких признаков, пока больные клетки не начнут активно распространяться по организму. Но я подыму все документы и устрою внутреннее расследование, чтобы выяснить всё.
— Будь добр, дядя, — играю желваками так, что зубы скрипят.
— Обязательно. Я за Макс переживаю не меньше вашего и лично буду за всем следить, — словно извиняется за косяки своих подчинённых. — И ещё… Вам нужно сдать анализы на совместимость. Вы, я так понимаю, на донорство не подходите? — взглянул на Ермолаенко.
— Нет, — выдохнула Вера Юрьевна.
— Братьев и сестёр тоже нет, значит нужно искать совместимого, а это может быть кто угодно.
— Мы весь город на уши подымем, — обещает Славян.
— Иногда и десяти городов мало…
Глава 72
Тихо открываю дверь палаты в надежде, что Макс спит, но она сидит в кровати и слепо смотрит в стену напротив. К руке подключена капельница.
Поворачивается на скрип двери и снова возвращает взгляд на прежнюю точку. В глазах такое безразличие, что у меня внутри что-то сжалось.
— Привет…
— Если пришёл тоже уговаривать меня сделать аборт, то пошёл сразу вон! Мне нытья родителей хватило. Я не собираюсь убивать своего ребёнка! — даже не смотрит в мою сторону.
— Нет, — присаживаюсь
Я если честно сам плаваю в этой неопределённости, потому что не хочу терять обоих. И не могу сделать выбор к кому примкнуть. Поэтому воздержусь от такого разговора. Не нужны ей сейчас лишние нервы.
— Тебе просто нужно взвесить все "за" и "против" и решить…
— Я уже решила! Думаешь, я не понимаю, что рецидив — это очень маленькие шансы выжить? Понимаю и отлично! А так после меня хоть что-то останется. Кто-то… — поджимает губы, сдерживая слёзы, и отворачивается.
— Макс, не режь меня без ножа, — ложусь головой ей на колени. — Я без тебя сдохну…
Она поджимает ноги к себе.
— Что за мысли глупые! — доносится от двери голос дяди Бори.
Мы и не заметили, как он тихо открыл дверь.
— Отставить пессимизм! Всё хорошо будет, — подходит к нам, крутит бутылку с лекарством, чтобы прочитать название и немного убавляет скорость капельницы. — Услышу хоть одно слово о смерти в моей больнице, больше не пущу в отделение. Понял, племяш?
— Понял…
— Вот и отлично. Там внизу ещё визитёры, — обращается к Макс.
Она отрицательно машет головой.
— Кто там? — спрашиваю за неё.
— Одноклассники. Все дружно пришли и сдали анализы на совместимость. Работы теперь нашим лаборантам прибавится. Я скажу, что ты спишь.
— Я сам с ними поговорю, — бросаю взгляд на Макс, и она соглашается со мной.
Внизу на скамейке у входа в больницу все мои и парень из новой школы, одноклассник, с которым Максим сидит за одной партой. Даже темнота не помешала собраться.
— Гордей Петрович, ну как она там?
— Что врачи говорят?
— Мы кровь сдали, чем ещё помочь?
Набрасываются с вопросами.
— Так, стоп! — поднимаю руки. — Макс себя нормально чувствует, но сейчас спит.
Не говорить же им, что она просто не в состоянии сейчас выслушивать кого-то и видеть жалость к себе.
— Что сдали анализы — молодцы! Это большая помощь с вашей стороны. Но донорами вы сейчас можете быть только при согласии родителей. Вам нет восемнадцати.
— Не проблема, уломаем! — заявляет Лавров.
— Мне есть, — пожимает плечами Толстов.
— Если ты подойдёшь, конечно. Процент попадания очень мал. Но всё равно всем — спасибо!
— Мы раскидали сообщения по всем городским чатам, в соцсетях ещё напишем. Много людей написали, что тоже придут. Так что увеличатся, — с воодушевлением произносит Лина.
— Да. Это хорошо… А теперь давайте по домам, всем завтра на занятия.
— А история завтра будет? — с надеждой в глазах спрашивает Петрищев.