Влюбиться не предлагаю
Шрифт:
Присаживаюсь рядом с ним, поправляю пальцами подол юбки.
— Можешь со мной поговорить. Минздрав вроде как не предупреждает, что общение со мной вредит здоровью, в отличие от алкоголя и сигарет.
Артём продолжает своё молчаливое занятие. Смотрит перед собой.
— Что у тебя случилось? — касаюсь его своим бедром. Сама уже в мыслях накидываю варианты.
Связано ли как-то его настроение с той девушкой, с которой я его видела?
— Аня беременна, — произносит без каких-либо эмоций.
Связано… Внутри меня
Зависаю на несколько секунд. От таких новостей накуриться и набухаться захочется и мне.
— Это значит, что ты в скором времени станешь… — пытаюсь собрать в слова разбежавшиеся в пространстве буквы.
— Это значит, что в скором времени я стану братом, — Артём, выпустив очередную порцию дыма, транслирует своим взглядом, обращенным на меня, растерянность.
— Братом? — мне же не послышалось? Теперь уже я транслирую растерянность.
— Аня — это моя мачеха. Помнишь, я тебе рассказывал?
— Ааа, — всё, что могу произнести, чувствуя, как внутри меня что-то начинает обратно склеиваться.
— Отец вчера приехал к Диме и Эле, сообщить радостную новость. А меня сегодня попросили Аню с вокзала встретить, так как все остальные отходят от праздничных возлияний.
Так я тебя с мачехой видела…
— Отец такой счастливый. Да все вокруг счастливы. Поздравляют. Один я что-то не могу разделить их веселье. Это ведь неправильно так реагировать? — столько минора сейчас в его глазах.
— Почему же, ты имеешь право на эту реакцию. Тем более, ты только узнал. И ещё не до конца принял эту информацию.
— Я уже её не принимаю. И вряд ли приму.
— Артём, этот ребёнок ни в чем не виноват. Как и ты.
— Он ещё не родился, а его уже все любят и ждут, а меня…
Поддаваясь какому-то необъяснимому порыву, обнимаю Артёма. Кладу свою голову ему на плечо. Я не знаю, что говорят в такие моменты. Все мои слова будут не те. Поэтому молчу. Иногда тишина и объятия ценнее слов.
Артём свободной рукой гладит мои пальцы, постепенно их переплетая со своими.
Мимо нас проходят люди. А мне так пофиг, кто что подумает. Мне так хорошо. Сидеть рядом с Артёмом, ощущать тепло его руки, слышать его размеренное сердцебиение.
Понимаю, что сейчас он глубоко закопан в своих мыслях. Поэтому принимаю решение, как-то Артёма переключить.
— Артём, — отстраняюсь, вырываясь из такого приятного тактильного уюта, — а ты можешь выдохнуть этот дым мне в губы?
Не сразу, но понимает, о чём я говорю.
— Ты действительно этого хочешь?
— Да. Видела, как Лёша Дине так делал. Правда, это был дым от кальяна. Но мне всё равно интересно, я никогда такое не пробовала.
Мне дарят улыбку, сопровождающуюся моими любимыми ямочками на щеках.
— Задержи дым сначала во рту, а потом уже в лёгкие пропускай, — инструктирует.
— Хорошо.
Артём глубоко затягивается. Задерживает дыхание. И негласно похищает моё. Так как я тоже замираю. Наклоняется. Накрывая меня своим теплом и запахом. Его приоткрытые губы дразняще щекочут мои. Медленно выдыхает. А я медленно вдыхаю. Чувствую, как мой рот наполняется горьковатым дымом со сладким фруктовым привкусом. Все мои здравые
Но всю романтичность момента я порчу тем, что с непривычки начинаю кашлять.
— Иди сюда, — Артём прижимает меня к себе, по-доброму усмехаясь. — Не умеешь, нечего и пробовать.
— Ты просто хреновый учитель, — откашлявшись, сама улыбаюсь своей неопытности. Замечаю, что взгляд Артёма всё-таки оттаял. На меня смотрят так нежно, что дышать становится трудно.
— Лиль… — произносит на выдохе, на пару тонов ниже обычного.
— У меня… — перебиваю, не зная, что Артём хочет мне сказать. Зато знаю, чего хочу я, — родителей всю ночь не будет дома. Придут только под утро.
— Ты меня приглашаешь?
— Выбор за тобой. Сидеть в одиночестве здесь, загоняться, грустить, курить, закидываться алкоголем или…
— «Или». Я выбираю «или».
Ответ правильный. Если убегать от реальности, так вместе.
Глава 29. «Нихрена не просто»
Артём.
Переступаю порог Лилиной комнаты. Испытываю противоречивые эмоции. С одной стороны, мои родственники и связанные с ними новости последних дней. И вроде всё это не особо по моему адресу и не в мою кассу. Я давно сам по себе. Но получается, что загоняюсь именно от того, что «ничто не касается меня» и «никого не касаюсь я». Вот такой метафорический приём. А хочется быть к чему-то причастным. Чувствовать свою важность и нужность.
С другой стороны, Гордеева. Внутри меня распирает от того, что она открывает передо мной свои социальные границы, впускает в своё пространство. В святая святых. В свою спальню. Не удивлюсь, что сюда до моего появления не ступала нога мужчины, если не считать её отца. И от этого меня греет ответственность за оказанное доверие.
Оглядываюсь. Свободного пространства немного. И если учитывать, что комната поделена книжным стеллажом на две зоны, то лично Лилиных метров совсем мало. Аккуратно заправленная в серых тонах односпальная кровать с яркой декоративной квадратной подушкой прижата к стене. Рядом вплотную стоит небольшой рабочий стол, на котором нет захламления бесконечными сувенирами и безделушками, как это часто бывает у девчонок. Единственное, за что может зацепиться глаз — это блестящий позолотой кубок в виде застывшего в движении бегущего атлета.
Лилины способности были удостоены награды? Горжусь. За такие ножки я бы ещё и медальку вручил их обладательнице.
— Что бежала? — обращаюсь к стоящей за моей спиной Гордеевой.
— Полумарафон. Было трудно, но я справилась.
— Фига ты выносливая.
— Есть такое, — присаживается на краешек стола. — Ты мне говорил, что тоже выносливый.
— Говорил. Вот у тебя сильные ноги, а у меня сильные руки.
— Чем докажешь?
— То есть того, что я уже демонстрировал, тебе не достаточно в качестве доказательств?