Влюбиться on-line (сборник)
Шрифт:
Девочки не имели ничего своего. Ну, про паспорта и мобильные телефоны все давно забыли. Но даже копейки денег не было ни у одной из них. Весь расчет производился у администратора заведения. И даже если довольные клиенты оставляли чаевые, их тут же забирали горничные. Находили даже в самых укромных уголках, забирали и сдавали администратору.
Все, в чем девушки могли бы нуждаться, предоставлялось им по первому требованию: средства ухода за собой, еда, фрукты, новое белье, прокладки, медикаменты и даже игры типа домино и шашек для проведения досуга. Правда, времени на досуг практически не было. Потому что свободные
Сначала девушки даже получали удовольствие от столь изысканной о них заботы. Далеко не все у себя дома могли вот так же следить за собой, уделяя собственному телу и лицу не просто внимание, а истинный уход…
Однако со временем, когда такое положение вещей превратилось в обязаловку и не было ни у одной из них свободного выбора ни в чем… вот тогда все затосковали по-настоящему.
Работы становилось все больше. Видимо, заведение начало, как принято говорить, «раскручиваться», потому что клиенты шли непрерывным потоком и даже записывались наперед, что поначалу опять же веселило, а потом начало угнетать. Когда понимаешь, что у тебя такая жизнь не только сегодня, но и завтра, и через неделю, и даже через несколько месяцев — это пугает по-настоящему.
У Жанны, например, появились постоянные клиенты, которые четко застолбили себе определенные часы и дни и даже записывались чуть ли не на год вперед. У других девочек ситуация была подобная, но Жанна — или теперь Снежана — пользовалась повышенным спросом. Красота ее была все же необыкновенна — не столь броская, сколько глубокая, не столь яркая, сколько обаятельная своей мягкостью и очарованием… Она была чуть ли не самой востребованной из всех…
Между собой девчонки общались мало, изредка встречаясь то в столовой, то в бассейне. Ну и в постели, естественно, если клиент заказывал двоих одновременно. А так какое общение? Там работа…
В редкие свободные минуты Жанна подходила к окну, смотрела в небо и сложа руки на груди страстно шептала: «Мамочка! Дорогая моя! Прости меня, что я тебя покинула. Глупо, неразумно, необдуманно… Мамочка, выздоравливай, пожалуйста! И пожалуйста, жди меня! Я вернусь! Еще не знаю как, не представляю… Но вернусь обязательно!»
И она мысленно представляла себе картину возвращения: вот она спускается с трапа самолета, заходит в зал прилета, а навстречу с раскрытыми объятиями идут ее родители — мама, папа, и она падает им в руки, и обнимает их, и целует, и нет мига слаще, чем этот момент обретения друг друга…
…Или Жанна приезжает домой. Уже вечер. Она подходит к двери своей квартиры. Сердце колотится, и рука никак не поднимется, чтобы нажать на звонок… И тогда Жанна тихонько начинает стучать в дверь… Стучит и гладит ее, чуть ли не целует старую обивку своей старой двери своей старой квартиры…
Когда случался отдых, Жанна выходила в сад. Правильнее было бы сказать — просто выходила из помещения, потому что ни садом, ни парком, ни улицей место прогулок назвать было нельзя. Территория особняка была не очень большая. Обнесенная высоким глухим забором, она не претендовала на статус эстетически приятной территории. Да, там были кустарники, редкие деревья, тропинки, клумбы, скамейки. Но поскольку изучен был каждый сантиметр этой местности, то никакого интереса хождение по дорожкам не представляло. И забор этот опостылевший… И камеры слежения по всему периметру… Все это, скорее, удручало, чем способствовало здоровому времяпрепровождению.
Да, на воздухе можно было поиграть в бадминтон или заняться аэробикой, что иногда и происходило, однако радости от этого девчонки не получали. Потому что даже прогулки, даже редчайшие минуты досуга были под присмотром.
И все же… Жанна бродила по идеально выложенным дорожкам, бросала взор на безупречно исполненный дизайн ландшафта и будто бы не видела ничего кругом. Перед глазами всплывало детство… Боже, каким счастливым оно было! Как беззаботно, весело и в любви жила маленькая Жаннуля, или Снежаночка, или Снежочек! Как запросто папа всегда соглашался на прогулку в Сокольники! Его никогда не нужно было упрашивать, уговаривать, задабривать чем-либо или что-то обещать взамен. Достаточно было сказать:
— Пап, а пойдем в субботу в парк? А?!
И он с улыбкой, не задумываясь, отвечал:
— В парк? Уж не в Сокольники ли?
— Ну да, пап! Да!
— Вдвоем? Или маму тоже возьмем?
— Маму? — на этом вопросе маленькая Жанна всегда задумывалась. С одной стороны, можно, конечно, и маму… Только… Тут Жанна начинала прикидывать, что мама вряд ли разрешит мороженое, тем более перед обедом, что будет бояться колеса обозрения и испортит им все впечатление от аттракциона, что не разрешит купить надувной шарик, потому что «сколько можно покупать эти дурацкие шары?».
— Нет, пап… — Она тянула отца за руку, призывая наклониться, и потом горячо шептала ему в ухо: — Пусть мама обед готовит! Мы же голодные придем. Кто нас накормит?
Папа смеялся и предлагал компромисс:
— Ладно! Мы с тобой до обеда в парк, а после обеда я маме обещал выход в кино. Посидишь у соседей пару часиков?
— Да! Да! — Жанна всегда была рада предложенному папой варианту. Все ее мечты радостно исполнялись: и прогулка с папой, и вкусный мамин обед, не то что в школе, и приятный вечер в компании соседей.
Тетя Лида и дядя Егор всегда с радостью принимали девочку у себя. Сначала садились пить чай. То с конфетами, то с баранками, то с вареньем. Пили долго, с разговорами, с шутками… Потом дядя Егор включал телевизор в ожидании последних новостей. И Жанна все время недоумевала: почему новости последние? Ведь и вчера были, и сегодня с утра, и сейчас вечером — и все последние? Они бесконечные какие-то эти новости, нескончаемые и даже иногда повторяющиеся. Почему же последние? И все объяснения взрослых никак не приближали ее к пониманию этого вопроса.