Влюбиться в катастрофу
Шрифт:
– Да, его в классе ещё нет, - ответила Евгения, забрав у меня ведро. Я быстро залезла на тумбочку, которая стояла около входа, прямо в кабинете, и забрала его у девушки обратно. Обычно данный предмет мебели предназначался для того, чтобы на него класть тетради после самостоятельных и лабораторных работ, но сейчас они все оказались на полу, а на тумбочке, во весь рост, стояла я и в руках держала «орудие мщения». – Ладно, я пошла, смотреть идёт ли он. Только, пожалуйста, в этот раз не наживи себе ещё больших проблем, чем у тебя есть сейчас. – Женя выбежала в коридор, на лестницу.
–
– Он идёт, - спустя пару минут, неожиданно закричала Назарова и ворвалась в кабинет географии, словно торнадо. – А за ним следом учительница. Осторожнее. – Я мысленно приготовилась к своему триумфу и новоявленному позору Белова. Шаг… Ещё шаг… Я закрыла глаза и вылила всю воду, что была в данной ёмкости, ему на голову.
– Астахова! – Взревела Зинаида Павловна, заставив меня резко встрепенуться и открыть глаза. То, что я увидела, повергло меня в непреодолимый шок: вместо того, чтобы облить парня, я облила учительницу, которая невзлюбила меня ещё с самого первого дня. – К директору. Быстро! – Женщина вытерла ладонями глаза, тем самым размазав тушь и тени. Теперь она напоминала мокрую панду, а весь класс просто «умирал» со смеху. Это ещё больше разозлило её, и теперь взгляд тёмных глаз метал молнии, практически в прямом смысле этого слова. Мама, роди меня обратно. Ну, за что? – Без разрешения директора ты на мой урок больше не придёшь, поняла? И слезь уже, наконец, с этой тумбы! – Странно, но Стас, стоявший рядом, не смеялся, а вернее, его лицо совершенно не выражало эмоций. Вероятно, я сильно его задела в столовой, но чувства вины у меня и в помине не было.
Я аккуратно сползла с тумбочки, отдала пустое ведро Евгении, которая одарила меня сочувственным взглядом, и вышла из класса. Всё, мне конец. Меня отчислят, и мать убьёт меня.
– Я специально вас позвал, - я услышала хриплый голос Станислава, отчего и обернулась. Парень не смотрел в мою сторону. Совершенно. А разговаривал с Зинаидой Павловной. – Я тоже виноват. Мы вместе это придумали, чтобы не писать сегодняшний тест.
– Почему, я не удивлена, Белов? – ядовито кинула женщина. – Вы вместе идёте к директору. Может, хоть какая-нибудь управа на вас будет.
Что Белов сейчас сделал? Он взял вину на себя, несмотря на то, что он здесь абсолютно ни при делах. Я раскрыла рот в недоумении, когда парень толкнул меня плечом и пошёл вперёд. Мне ничего не оставалось, как пойти следом за Стасом…
Анна Емельянова: http://vk.com/photo-48269766_320265403
Глава 7. Стадион правосудия.
– Ну, и что будем делать, дорогие мои? – Директриса подпёрла свой подбородок руками с ярко выступающими венами, сложенными в «замок», и вытянула бордовые губы в тонкую полоску, при этом тяжело вздохнув. Видимо, Стас не впервые попадает в её кабинет, что крайне неудивительно, зная, как тот ведёт себя на занятиях, да и вообще, не исключая того факта, что довольно-таки
Затем глаза женщины, даже слегка резко, чем это требовалось, обратились ко мне, и было такое ощущение, что она видит меня насквозь, словно раскрытую книгу, ну, а в данном случае, моё личное дело. Я вздрогнула от этого пристального взгляда и нервно заправила медные пряди волос за уши, при этом стараясь смотреть куда угодно, только не на неё.
– Кира, всего лишь второй день в школе, а уже успела оказаться здесь, у меня. Такого в моей практике ещё не было, чтобы ученик за такое короткое время мог напортачить, да причём настолько глобально. Я даже твои документы ещё не успела убрать. Вот, до сих пор около меня находятся, да и, видимо, не напрасно. – Она похлопала ладонью по тонкой книжице, лежащей на письменном столе, обвела помещение жестом руки и снова вернулась в свою прежнюю позу.
– Прошу прощения за моё неподобающее поведение. Этого больше не повторится, - виновато, сквозь огромное усилие собственной воли, произнесла я. Не любила я извиняться перед кем-то, даже перед собственными родителями. Я всегда была права, даже если это вовсе и не так, меня переубедить никогда было нельзя. Совершенно. Беспрекословно. Но сейчас, к сожалению, это требовали условия – из школы вылететь, тем более из-за такой ерунды, я не хотела, поэтому пришлось перебороть свой неуправляемый «бараний» характер.
Но всё-таки лживые, а вернее оправдывающие теперешнее положение, нотки в моём голосе давали об этом знать. Мария Алексеевна усмехнулась, а Стас, скрыв в точности такую же реакцию кашлем, закинул ногу на ногу, перебирая карандаши и ручки в стакане, стоящем с самого края стола. Его выражение лица говорило само за себя: «Старайся лучше, дура, или вообще не лезь», что читалось безошибочно.
Мне захотелось его ударить, да посильнее за то, как он себя сейчас вёл. Его обыденное состояние вернулось в норму. Честно, если бы требовалось осыпать парня проклятиями каждый день, чтобы тот сидел и молчал, я бы делала это каждую чёртову минуту своего нахождения рядом с ним и нисколько не считала бы себя виноватой. В пользу общества, как говорится.
– Данную фразу я уже слышала много, очень много раз, поэтому даже не пытайся, - она поднялась из-за стола и, сложив руки за спиной, отвернулась к окну, явно размышляя и раскладывая данные обстоятельства по своим полочкам. – Спокойно вас исключить, обоих…
– Ба, да хорош. Что мы такого сделали? Исключать нас за такую ерунду. Тебе делать больше нечего? – Белов прервал женщину на полуслове, на что та повернулась к нему со вскинутыми к верху светлыми бровями. Она явно была удивлена, а я то и подавно. «Мы», серьёзно? И как он её сейчас назвал? «Ба»? Что за чёрт? Не может же быть такого, что директриса является ему бабушкой. Это же не больше, чем ирония и невероятный злой рок на мою голову, да и на оставшееся времяпрепровождение в этом учебном заведении.