Влюблен и верен

Лейн Сорейя

— Да, — согласился он, не в силах сдержать улыбку, — с удовольствием!

— Ты выберешь или я? — Лицо Пенни смягчилось, и она заметно расслабилась, но Даниэль видел, скольких усилий ей это стоило.

— Ну ты же не смотрела кино целый год, так что я оставлю выбор за тобой.

— Надеюсь, ты не против романтической комедии?

Даниэль пожал плечами. Его не волновало, какой фильм смотреть, если они будут делать это вместе.

* * *

Пенни

устроилась поуютнее на диване.

Она смотрела кино, но не видела его. Все мысли были только об одном человеке — Даниэле. Они сидели рядом уже около часа, совсем близко, но все же не касаясь друг друга. И Пенни была рада этому, она не хотела еще больше все усложнять.

— Еще бокал вина?

— Нет, спасибо. — Пенни покачала головой.

— Тогда, может, горячего шоколада? Или кофе? — спросил Даниэль, поднимаясь.

— Видимо, кино тебе не очень нравится? — Пенни рассмеялась над мученическим выражением, появившимся на лице ее мужа. — Ищешь повода сбежать?

— Да, ты меня подловила, — кротко признался он.

— Ну фильм и впрямь не слишком интересный, — признала Пенни.

— Ты уверена? Я не имел в виду, что хочу посмотреть что-нибудь другое... — проговорил Даниэль, пытаясь скрыть свое облегчение от того, что она догадалась обо всем сама.

— Я устала, Даниэль, — пожала плечами Пенни. — Давай лучше ляжем спать.

И хотя по лицу Даниэля было видно, что он предпочел бы и дальше смотреть скучный фильм, а не ложиться так рано, возражать он не стал.

— Иди, я скоро лягу, — ответил он.

Пенни потянулась. Сегодняшний день оказался долгим — трудно было уделять внимание и гостям, и Габи. И при этом сохранять радостный вид, несмотря на то что ей не давала покоя мысль о скором отъезде, до которого оставалось всего несколько дней. Ей снова придется оставить тех, кого она любит.

— Папочка?

Услышав тонкий голосок Габи, Пенни замерла:

— Это мама.

До Пенни донеслись тихие всхлипы из комнаты ее дочери, и она поспешила зайти и включить лампу:

— Дочка, что с тобой?

— Я хочу к папе. — Девочка плакала, по ее щекам текли слезы.

Склонившись к Габи, Пенни обняла ее и погладила по голове, пытаясь успокоить, но ее дочь отстранилась, прижав руки к глазам и подняв колени к груди.

— Я хочу к папе, — снова прошептала она сквозь слезы.

Пенни не знала, что делать — попытаться ли ей еще раз успокоить Габи, пусть даже она звала не ее, или позвать Даниэля? Есть ли смысл приучать девочку к себе, если вскоре ее снова не будет рядом? Пенни глубоко вздохнула. Пусть так, но сейчас она хочет утешить дочь.

— Милая, я здесь. Мама здесь.

Габи убрала руки от глаз и подняла взгляд — ее большие карие глаза влажно блестели, щеки были покрыты ярким румянцем, растрепанные волосы падали на лицо.

—

Но я хочу не к тебе, — всхлипнула она, — я хочу к папе.

От этих слов, болью отдавшихся в сердце Пенни, слезы навернулись и на ее глаза.

— У вас все в порядке?

Габи вновь заплакала, и успокаиваться начала лишь тогда, когда Даниэль сел рядом на кровать и прижал девочку к себе.

Пенни не могла на это смотреть. Она не нужна собственному мужу, который не мог поддержать ее тогда, когда ей это было так необходимо! А теперь она не нужна и своей дочери, которая не хочет ее видеть...

— Пенни...

Она покачала головой, яростно посмотрев на мужа. Нет, Даниэль не заслуживал этого. Ведь вины мужа не было в том, что Габи хотела видеть его, а не ее. Даниэль ничем не мог ей помочь. Да и сама Габи не виновата. Она привыкла к отцу и любила его. Он был рядом с ней все эти месяцы, пока Пенни лишь вспоминала о дочери, мечтая вновь оказаться рядом. Даниэль стал для своей дочери всем.

— Пенни, останься, — прошептал он.

Нет. Она чувствовала себя чужой, словно больше здесь не было места для нее.

— Мне нужно на свежий воздух, — с трудом произнесла Пенни, сдерживая рыдания, подкатившие к горлу.

Взглядом Даниэль умолял ее остаться, но она направилась к двери. Ей нужно просто побыть одной.

Стараясь почти не дышать, чтобы не разбудить девочку, Даниэль аккуратно высвободил руку из-под плеч Габи. Но она крепко спала и даже не пошевелилась, когда он прикрыл ее одеялом. Поцеловав дочь в щеку, он на цыпочках вышел из комнаты...

Сейчас ему необходимо найти Пенни.

Не представляя, куда она пошла и что чувствовала сейчас, он не знал, что сказать жене, когда ее найдет. Но в одном Даниэль был уверен — им необходимо поговорить. Потому что ей было очень одиноко сейчас, а ему ли не знать, каково это?

Когда Пенни уехала, ему пришлось бросить службу на флоте, оставить товарищей, любимое дело, все радости взрослой жизни и стать отцом-одиночкой.

Пришло время высказать все, о чем они молчали до сих пор. Ни ночные свидания, ни счастливые воспоминания о прошлом не помогут возродить их брак, если они не научатся откровенно обсуждать свои проблемы.

Даниэль заглянул в спальню, хотя был уверен, что жены там нет. Он слышал, как щелкнул замок двери, ведущей во двор, спустя минуту после того как она вышла из комнаты. Он обулся и быстро натянул свитер.

Даниэль никогда не оставлял Габи в доме одну, но он надеялся, что Пенни не ушла далеко.

Толкнув дверь, он выскочил на улицу и увидел жену.

Ссутулившись, она сидела на бетонной ступеньке крыльца и тихо всхлипывала в темноте. Совсем одна...

— О, Пенни! — окликнул ее Даниэль тихим, внезапно охрипшим голосом.