Влюблена и завербована
Шрифт:
Я с самого начала заметила, что Тунис – страна закрытых дверей, причём дверей, непохожих одна на другую. На въезде в Сэр Саид, я разглядывала синие и чёрные кованые двери, изогнутыми полукруглыми подковами обещающие вход в рай, с различными аппликациями, заклёпками и узорами, пытаясь угадать, что за ними скрывается. С восемнадцатого века османские наместники Туниса и зажиточные тунисцы строили у святого минерального источника летние резиденции с великолепными воротами, но попасть в дом араба постороннему человеку практически нереально. Для этого на главной торговой улице города стоит дом-музей тунисского быта Dar el Annabi,
– Пошли уже, – выдернул меня из волшебных грёз «муж» и потащил с экскурсии работать – в Кафе на Циновках.
Благодаря экзотической обстановке – красно-зелёным колоннам в виде спиралей и полотнам, написанным маслом, тканым коврикам и традиционным светильникам, – в кафе были сняты различные фильмы. В кино «Неукротимая Анжелика» есть кадры, снятые именно здесь. Я понимаю режиссёра. Аромат кальяна окутывает гостей, сидящих без обуви на циновках, в воздухе витают запахи кофе с кардамоном и бесподобных восточных сладостей с орехами и корицей, и того самого мятного чая с кедровыми орешками, светящегося янтарными бликами в свете солнца, который мне пора научиться заказывать, пить и любить.
Собрав по местным базарчикам традиционную сувенирную дребедень от местных умельцев – живопись начинающих и опытных художников, керамику с искусными узорами, выполненную в бело-голубых тонах, тканые ковры разных размеров, зеркала в причудливых рамах, добротную кожаную обувь, фигурки верблюжат, резные шкатулки и бусы, плетёные птичьи клетки всех размеров, мини-мозаики и керамику с видами местных дверей, мы вернулись в столицу Туниса.
– Маршрут запомнила? – ворчливо спросил Саша, о, pardon, месье Гастон.
Он как-то сразу после нашей «свадьбы» начал ворчать и хмурить лоб. Я безумно его чем-то раздражала, вот только не знаю, чем. В доме я как образцовая офицерская, то есть, как докторская жена, сразу всё выскребла, обеды готовлю, в постели ублажаю, на людях уважаю, а милому всё никак не угодишь.
– Запомнила, – кивнула я, чтобы он не расстроился.
– В следующий раз съездим на метро или на автобусе, и всё, дальше сама, мне там лишний раз светиться незачем. В городе должны запомнить тебя, а не меня.
– Хорошо! – жизнерадостно ответила я, а Саша вновь нахмурился.
Ну, и пусть! Мне было радостно. Может, я и круглая дура, но я с любимым мужчиной в самой настоящей Африке, в Тунисе, про который не то что мои ученики, а и мои однокурсники только на уроках географии и слышали, а кругом море, солнце, фрукты, памятники древней архитектуры и рестораны изысканной кухни. При этом мы каждую неделю куда-то ездим, встречаемся с интересными людьми, а в наших маленьких путешествиях Саша трогательно обо мне заботится.
Самое трудное было – разлука с семьёй, всё-таки я типичная маменькина дочка и дедушкина внучка, общения с ними мне не хватало, но условие было жёстким – никаких звонков. Я француженка, и никаких связей в России у меня быть не может.
С модой было сложнее: всё же Тунис – арабская мусульманская страна, и нравы здесь весьма строгие, особенно в отношении дам. И хотя государство в этой стране светское, моду диктует религия, так что я научилась носить длинные юбки с укороченными жакетами поверх блузок с длинными рукавами и, конечно, платки.
На мой двадцать четвёртый день рождения в феврале 1997 года мы решили устроить романтический уикенд на Джербе. Остров Джерба – центр рыболовецкой жизни Туниса, и мы с Сашей решили воочию увидеть «пятый сезон», существующий только здесь, и попробовать в уютных ресторанчиках Хумт-Сука, главного города острова, самые вкусные блюда из рыбы с финиковым ликером или хорошим вином. Приехав на остров, мы отправились на экскурсию на Медину, старый город, прошлись по узким улочкам с колоритными торговыми лавочками, которые расположились замысловатым лабиринтом. Тут переплелись разные традиции и культуры, и рядом с евреями, основавшими первые поселения, мирно сосуществуют мусульмане. Потом мы заехали в синагогу Эль Гриба в маленькой деревушке Эр Рияд, где иудеи молятся уже более двух тысяч лет. Там-то всё и случилось.
Исламские фундаменталисты и раньше норовили прервать благочестивое чтение Торы и отправить седых раввинов к их предкам. Как раз накануне, в 1995 году, фанатик-полицейский расстрелял трёх человек. Мы попали примерно в такую же заварушку – на выходе из синагоги толпу расстреляли фанатики из реакционно настроенной молодёжи. Акция была рассчитана на устрашение, так что стреляли они больше вверх, и никто не пострадал, но люди были чудовищно напуганы. Мы с Сашей больше боялись встречи с местной полицией.
– Немедленно валим отсюда, пока кавалерия не прискакала, – велел мне Саша, вытащив неимоверными усилиями из толпы на обочину.
– В отель?
– С острова! Живо!
– А вещи?
– Позже позвоним в отель, и нам их отправят. В порт, Полет! Бегом.
Мы переправились на материк на пароме, оттуда самолётом вернулись в Тунис. И только там Саша вдруг чертыхнулся.
– Bon Dieu de merde!
– Что? – задохнулась я от страха.
– В чемодане осталась моя записная книжка.
– Это которая с кодами нашего шифра?
– Она самая. Чёрт! Надеюсь, они её не найдут.
Как показало время, надежда оказалась напрасной. Полиция устроила на райском острове адскую облаву, стремясь перехватить участников и организаторов теракта, а заодно исключить повторение подобного. Всех, кто был на острове, допросили, а тех, кто успел уехать, разыскивали. По всем отелям наряды полиции проверили документы и досмотрели вещи туристов. Пара брошенных сумок не могла не привлечь их внимания, и Сашина книжечка их очень заинтересовала.