Влюбленная пленница

Малек Дорин Оуэнс

Эми покорилась, чувствуя силу, сопротивляться которой было невозможно. Ее спутник казался значительно выше всех турецких мужчин, которых ей пришлось видеть до этого, а тело его, хотя и худое, поражало рельефностью мускулатуры. Конечно, бороться с ним не имело ни малейшего смысла, поэтому оставалось лишь ждать и надеяться на благосклонность судьбы.

Некоторое время они поднимались вверх по склону, пробираясь между камней и кустов. Сзади раздавался стук копыт второго коня – значит, товарищ ее похитителя следует за ними. Эми настолько устала, что спина ее буквально разламывалась на куски, но в этот момент они остановились в узкой долине, где вокруг

костра стояло несколько палаток. Женщины с закрытыми чадрой лицами суетились около огня, готовя что-то. В противоположном конце лагеря Эми увидела небольшую пещеру, в которой тоже светился огонь. Девушка едва успела разглядеть все это, как ее похититель легко соскочил с коня, а потом снял и ее. Прежде чем она успела пошевелиться, он вытащил из седельной сумки веревку и связал ей руки, а потом повел спотыкающуюся от усталости и страха пленницу в ближнюю палатку.

Все обитатели лагеря бросили свои дела и с любопытством уставились на странно одетую незнакомку. Чужестранка была без шляпы, с растрепавшимися волосами, с порванным подолом синей шелковой юбки. Эми ни на кого не смотрела и, подняв голову и глядя вдаль, шла прямо к палатке, где уже ждали другие женщины.

Тот, кто привел Эми сюда, привязал ее к столбу и что-то коротко приказал по-турецки. Потом, бросив на пленницу беглый взгляд, решительно вышел из палатки.

Эми посмотрела на женщин, которые, в свою очередь, с интересом разглядывали ее. Затем быстро окинула взглядом палатку, заметив на полу грубо написанный от руки плакат, на котором были изображены полумесяц и звезда. Текст невозможно было разобрать из-за того, что он оказался заляпанным грязными следами ботинок. Внезапно Эми поняла, что это не что иное, как один из тех призывов к восстанию, к борьбе против султана, которые мятежники распространяли везде, любыми средствами. Она как раз прочитала о подобных плакатах в английской газете, пока ждала карету.

Неужели она в руках бунтарей, которые хватали заложников, где только могли, чтобы выручать за них средства для своей борьбы? Или плакат этот случайно притащили сюда бандиты, которые заботились лишь о своей наживе и схватили ее просто так, ради интереса, чтобы передавать ее с рук на руки до тех пор, пока она всем им не надоест? А может быть, ей уготована другая, более страшная доля? Трудно было что-то сказать наверняка, а все перспективы казались мрачными.

Самая старшая из женщин, очевидно, главная здесь, развязала Эми руки, одновременно что-то приказывая остальным. Девушку схватили за руки и держали до тех пор, пока не вошла девочка с ведром горячей воды – над ним поднимался пар. Она вылила воду в обитое жестью корыто, а пожилая, с выражением подчеркнутой невинности на лице, сделала Эми знак.

Эми недоуменно переводила взгляд с нее на корыто. Старуха подняла брови, словно говоря:

– Все, что мы хотим сделать, – это устроить тебе ванну.

Эми знаком показала, что согласна, и тогда женщины, которые держали ее, отпустили ее руки. Эми и сама мечтала о ванне – возможно, больше, чем когда-либо в своей жизни. Поездка и до похищения была трудной, жаркой и пыльной, а борьба с бандитом лишь прибавила грязи.

– Я приму ванну, если Вы уберете всех отсюда, – сказала она старухе.

Ответом ей был лишь непонимающий взгляд. Эми сделала движение, включающее всех зрителей, а потом пальцем показала на выход из палатки.

Старуха покачала головой; черный платок, закрывающий ей лоб и спадающий на спину и грудь, смялся от этого движения.

Эми пожала плечами.

– Ну хорошо,

Вы оставайтесь, – согласилась она. Старуха кивнула и показала в сторону девочки, которая принесла воду.

– Вдвоем останетесь? – уточнила Эми. Ей ничего не ответили.

Эми вздохнула.

– Ну ладно, – покорилась она, – пусть остальные уйдут.

Старуха хлопнула в ладоши и что-то сказала по-турецки. Женщины неохотно пошли к выходу, поминутно оглядываясь.

Эми осталась одна – вернее, со старухой и девочкой, которая достала из комода грубое полотенце, сложенное платье и еще что-то, похожее на кусок воска. Когда девочка подошла поближе, Эми разглядела, что это не воск, а самодельное мыло.

Обе женщины – молодая и старая – внимательно смотрели на нее, явно ожидая, когда же она начнет раздеваться.

– Отвернитесь, – приказала Эми, пальцем изобразив круговое движение.

Они даже не пошевелились.

Эми повернулась к ним спиной и начала снимать с себя превратившуюся в лохмотья одежду. Увидев корсет из китового уса, обе женщины воскликнули, а девочка вдобавок и захихикала. Эми так и не удалось самостоятельно снять его, и пришлось терпеть унижение, стоя неподвижно, пока девочка расшнуровывала завязки. Потом женщины внимательно наблюдали за тем, как она снимала чулки и нижнее белье, и, наконец, когда ее тело предстало пред ними, одобрительно, даже восхищенно, забормотали. Эми побыстрее прыгнули в воду, чтобы избавиться от оценивающих взглядов – вода оказалась значительно горячее, чем хотелось бы. Девочка вышла и тут же вернулась с ведром холодной воды, вылив его в корыто.

Эми было неловко принимать ванну в присутствии посторонних, но желание смыть с себя грязь оказалось сильнее смущения. Она намылилась странным мылом, которое на ощупь напоминало смолу и пахло сосной – запах сам по себе приятный, но очень уж отличный от тех, к которым она привыкла. Когда старуха собрала ее волосы и вынула из них оставшиеся шпильки, девушка не возражала. Она наклонила голову. Девочка намочила волосы, а старуха намылила их. При этом они оживленно болтали между собой, явно обсуждая их цвет: они казались им слишком светлыми – для турчанок это было необычно. Когда пришла пора смывать мыло, принесли теплую воду и поливали, до тех пор пока Эми не подняла руку и не встала из корыта.

Они вытерли ее грубым, царапающим кожу полотенцем и через голову накинули на нее легкое, почти прозрачное платье. Оно оказалось длинным – до пола, а рукава спустились до запястий. Появились туфли и вязаный пояс. Подпоясываясь, Эми незаметно оглядывалась по сторонам, ища возможности убежать.

Когда старуха подошла к ней, чтобы приколоть к волосам газовую накидку, на Эми снизошло озарение. Она похлопала женщину по плечу. Та взглянула на нее, и Эми открыла рот, изображая, будто ест что-то.

Женщина кивнула и сказала пару слов девочке. Та немедленно вышла, и Эми поняла, что пора действовать. Ванна освежила ее, придала сил и в то же время дала возможность выработать тактику действий. Едва старуха наклонилось к комоду, убирая в него что-то, Эми моментально сбила ее с ног и прошмыгнула мимо, выскочив из палатки.

Она завернула за угол и направилась прямиком в лес.

Но она успела пробежать всего несколько футов. Ее схватили сзади так грубо и с такой силой, что она словно повисла в воздухе, все еще находясь в движении. Двое огромных мужчин оттащили ее, брыкающуюся и кричащую, обратно в палатку и крепко привязали – по рукам и ногам – к шесту. Старуха с готовностью подала им кляп, чтобы прекратить крики.