Влюбленные безумны
Шрифт:
– Ты ей просто завидуешь.
– По-моему, это ты всем завидуешь, а больше всего мне. На этом вы с Еленой Алексеевной и сошлись.
– А ты на Страстной неделе ешь рыбу!
«Да, ем! Потому что я беременна, а беременные не постятся! – захотелось крикнуть ей. – Ты-то ешь мясо, причем каждый день! И постоянно требуешь деликатесов, ссылаясь на свое состояние!»
– Я… я не стану это есть… – отложив салфетку, она торопливо поднялась из-за стола. – И в самом деле: пост идет. Извините.
Она буквально выбежала из комнаты, такой сильной оказалась тошнота. Грудь
На следующий день Александра застала свою камеристку в слезах.
– Что случилось, Вера? – мягко спросила она.
Камеристка только плакала и молчала. Александре с трудом удалось от нее добиться, что причиной этих слез была графиня Елена Алексеевна. Вчера вечером та вызвала к себе камеристку мачехи и стала задавать ей вопросы, какие порядочные люди никогда не посмеют задать.
– О чем же она тебя спрашивала? – допытывалась Александра.
– Ваше сиятельство, я не могу… – плакала Вера.
– Да говори ты, наконец! – потеряла терпение она.
– О женском…
Выходит, Софи что-то заподозрила. И тут же донесла Елене Алексеевне. А та принялась допрашивать несчастную камеристку.
«Она не посмеет мне навредить. Пока отец дома, Элен никак себя не выдаст. А что будет, если Алексей Николаевич опять уедет? Я останусь одна, с этими двумя фуриями, которые меня ненавидят, беременная. На кого же мне рассчитывать?» Ей стало страшно, инстинктивно она схватилась руками за живот.
– Ваше сиятельство, вы, выходит, и в самом деле… Ребеночка ждете? – уставилась на нее камеристка.
– Молчи об этом, слышишь?
– Да я за вас в огонь и в воду! – воскликнула Вера, схватив ее руку и горячо целуя.
– Когда я тебя попрошу, ты мне поможешь?
– Конечно, помогу, ваше сиятельство!
«На кого еще я могу рассчитывать?» – задумалась Александра. Рассказать все мужу она не посмела. Элен – его дочь, да и доказательств у Александры нет. В присутствии отца графиня Безобразова ведет себя так, будто они с мачехой лучшие подруги! Лицемерка! Впрочем, чего еще можно ожидать от женщины, вся жизнь которой прошла в высшем свете? Как ни ищи, здесь не найдешь настоящего чувства и не услышишь ни слова правды. Все лгут, притворяются, а под маской светской учтивости скрывают зависть, а порою ненависть, как в случае с графиней Безобразовой. От Элен всего можно ожидать.
… Прошел месяц с того дня, как Александра узнала счастливую весть. В начале мая был назначен концертный бал в Зимнем дворце, по названию зала, в котором он будет дан. В отличие от большого, николаевского бала, открывающего сезон, круг приглашенных на малые балы, концертный, а в особенности эрмитажный, был гораздо более узким, только придворные кавалеры и дамы да важные чины с женами, общим числом около семисот человек. Тут уж дамы вволю могли пощеголять своими драгоценностями и модными туалетами из Парижа, за которые опасались в огромной толпе, собирающейся
Они с графом получили два приглашения. В одном, для нее, был указан подъезд Их Императорских Величеств. Чтобы не возникло суеты и путаницы, на бал съезжались согласно чинам и занимаемым при дворе должностям, и Александре, как статс-даме цесаревны, назначен был соответствующий ее рангу подъезд, Алексей Николаевич же должен был войти во дворец через Министерский, с набережной. Дворцовый этикет на сей счет был строг.
«По повелению Их Императорских Величеств обер-гофмаршал имеет честь известить о приглашении во вторник, 5-го мая сего года к девяти часам на бал в Концертном зале Зимнего дворца…
Дамы в длинных вырезных платьях.
Кавалеры: военные и гражданские в парадной форме и лентах; придворные кавалеры, кому следует, в чулках и башмаках», – в который уже раз перечитывала она.
«Примечание…»
Все дело было в этом злосчастном примечании! «Зимний дворец, Их Императорских Величеств подъезд» у нее. И Министерский у мужа.
– Сколько же это будет продолжаться? – с возмущением посмотрела на него Александра.
– Пока мне не дадут следующий чин, – насмешливо улыбнулся граф.
– Давно уже надо было дать! Все об этом говорят!
– Но государь делает вид, что не слышит.
– Ты должен попросить у него аудиенцию.
– Друг мой, перестань. Мне по средствам содержать не один экипаж, а несколько. И государь это прекрасно знает. Ты поедешь на бал в новеньком ландо, которое я тебя подарил.
– Ах, да! – она от досады прикусила губу.
Узнав о ее беременности, муж сделал щедрый подарок: ландо с отделкой из золота и черного бархата, элегантный и необыкновенно изящный экипаж со складной крышей, на мягких рессорах, мечта всех великосветских дам. Он был выписан графом из Германии и стоил сумасшедших денег. Элен, узнав об этом, метала громы и молнии.
– … поедет со мной.
– Что? – она невольно вздрогнула.
– Я говорю, мой друг, что дочь поедет со мной. Ты сегодня рассеянна, наверное, это следствие твоего положения, – граф счастливо улыбнулся. – Елене Алексеевне необходимо развеяться, она что-то грустна в последнее время.
Александра вспомнила, что и графиня Безобразова получила приглашение на бал. Зато Софи рыдала взахлеб: она не ехала.
– Ты все равно не сможешь танцевать, – насмешливо сказала ей Александра. – Твоя беременность уже слишком заметна и это сочли бы дурным тоном. К тому же ты плохо себя чувствуешь, чтобы ехать на бал.
– Я чувствую себя замечательно! – вскричала Софи.
– Ты же еще вчера жаловалась мне, что не можешь поутру встать с постели! Что у тебя постоянно кружится голова!
– Мало ли, что я жаловалась! Я хочу туда ехать, хочу! Там будут все мои подруги!
– Как? Ты уже успела обзавестись подругами?
– Это ты во всем виновата! – сверкнула глазами Софи. – Но, ничего. Каждому воздастся!
– Замолчи!
Софи вспыхнула, но смолчала. Видно было, что она затаила обиду. Настроение у Александры было испорчено, и это заметил муж.