Влюбленные мошенники

Гэфни Патриция

Он вытаращился на нее, не веря своим глазам, и она взглядом дала ему понять: «Давай послушаем, что у него на уме». Одно из непреложных правил Генри гласило: «Отняв у простака веревку, ты лишаешь его возможности повеситься».

Очарованный ее словами Уинг наклонился ближе, но Грейс отстранилась. Он овладел собой и опять заговорил как деловой человек:

– Ситуация очень проста. Вы требуете много денег и ничего не даете взамен…

– Это не так, – начал было возражать Рубен, но Уинг жестом заставил его замолчать.

– В вашей стране, как

и в моей, принято, чтобы сторона, требующая денег, предлагала что-то в залог. В качестве дополнительного обеспечения, как это у вас называется.

– И вы хотите получить Гусси в качестве дополнительного обеспечения?

– А почему бы и нет? Все, что я знаю о вас, мистер Смит, – это то, что вы мошенник, однажды пытавшийся меня обокрасть. О вашей сестре мне известно несколько больше. Я знаю, что она тоже занимается воровством, но для меня это не имеет значения. Для меня важно только одно: она моя судьба.

Привалившись к стене, Рубен вытащил из кармана манильскую сигару, зажег ее и выпустил дым к потолку.

– Ну, если это так, что ж вы сразу не сказали?

– Это правда. Она моя золотая богиня, вся моя жизнь, и мои чресла предназначены ей.

– Ваши… что?

– Так и будет, мистер Смит, – с фанатичным упорством повторил Уинг. – Таков путь Дао [53] .

– Ах вот как? Ну тогда скажите мне, Марк: что бы вы стали делать с моей сестрой, если бы вам удалось ее заполучить?

53

Дао – центральное понятие древнекитайской философии даосизма: не познаваемая разумом первопричина вселенной, предопределяющая жизненный путь человека

Рубен прислушался к ее молчаливому совету и бросил простофиле веревку, однако ход его мыслей ее совсем не порадовал.

Уинг вновь обратил на нее свой взгляд. В его черных глазах светилось такое дьявольское, нестерпимо самодовольное чувство хозяина, любующегося своей собственностью, что она поежилась. Но даже он сам, по-видимому, осознал, что раскрывать все свои непристойные планы прямо сейчас было бы по меньшей мере нескромно, и ответил просто:

– Я буду наслаждаться счастьем с ней.

– Да, но на каких условиях? Сделаете ее своей наложницей? Белой рабыней? Содержанкой? Будете время от времени наведываться к ней в отель в нижней части города? Каковы ваши намерения в отношении моей сестры?

Уинг стукнул кулаком по столу с таким грохотом, что оба они подскочили.

– Вы меня оскорбляете, сэр! – воскликнул он, побагровев. – Мало того, вы оскорбляете и унижаете мою будущую невесту! Августина не будет белой рабыней или любовницей, она будет моей женой!

Они оба уставились на него, лишившись дара речи.

– Моей возлюбленной спутницей жизни, матерью моих сыновей. – Он жадно потер руки. – Многих, многих сильных сыновей. Они будут возносить молитвы, приносить жертвы, бить поклоны. Они

проложат мне путь в нирвану.

Грейс и Рубен обменялись взглядами полного взаимопонимания. Они имели дело с психом, по которому плакала смирительная рубашка.

А на него между тем опять накатил приступ тошнотворной нежности.

– Августина, обожаемая моя, я дам тебе все, что пожелаешь – все! Моя королева, моя богиня, в моем доме не будет никого выше тебя по положению! Богатые наряды, бесценные украшения, армия слуг в полном твоем…

– Деньги?

Уинг оторопел и уставился на нее с открытым ртом.

– Как насчет денег? – еще суровее переспросила Грейс.

– Да-да, деньги, а еще…

– Сколько?

– Сколько пожелаешь! И все…

– На моем собственном счету? Открытом на мое имя?

Ей хотелось знать, как далеко он готов зайти. После недолгих колебаний он сказал:

– Да, хорошо.

– Сто тысяч долларов, – безжалостно продолжала Грейс. – На личном счету. Чтобы на нем стояло только мое имя, и больше ничье!

Уинг расплылся в улыбке от уха до уха, заранее предвкушая счастливый конец.

– Ну, конечно, – с готовностью согласился он.

– Эй, полегче! – возмутился Рубен, старательно подыгрывая ей. – А как же я?

Улыбка исчезла с лица Уинга.

– А при чем здесь вы?

– Как насчет нашей сделки? – Если Августина согласится стать моей женой, я готов вступить в партнерство с вами и с. доктором, мистер Смит. Скоро, возможно, уже завтра, доктор Хэйес нанесет визит на таможню и оформит перевод груза на склад, которым вы так своевременно обзавелись. Мой Главный Оруженосец будет повсюду его сопровождать: сначала в банк, потом на таможню. Доктор ни на минуту не останется наедине с моими деньга-. ми; любая попытка скрыться с ними будет не только бесполезной, но – я должен вас предупредить – и очень опасной.

Грейс повесила голову. Вот и все. Конец всем планам и радужным надеждам. В глубине души она с самого начала знала, что ничего у них не выйдет: Уинг был слишком хитер. Как они могли так сглупить? Как могли надеяться, что он доверит целое состояние наличными сомнительному незнакомцу, а потом позволит этому незнакомцу скрыться? Вот тебе и игра в наперстки!

– Как насчет моей доли? – уже безнадежно спросил Рубен.

Он тоже понял, что все кончено, – Вы и доктор Хэйес получите десять процентов от оптовой цены товара после того, как он будет благополучно доставлен на мой склад.

– Девять тысяч долларов? Черта с два! Рубен спорил уже больше из принципа, чем в надежде что-то выгадать. Грейс знала, вернее, полагала, нет, скорее надеялась, что он не собирается на самом деле вступать в преступный синдикат Крестного Отца по торговле опиумом.

– Мы требуем по пять процентов от розничной цены, – рявкнул он, – и это мое последнее слово. Полагаю, вы работаете из пятисот процентов прибыли, не меньше, стало быть, моя доля составляет примерно двадцать семь «кусков».

Казалось, Уинг готов взорваться.