Влюбленные женщины
Шрифт:
Он бормотал про себя, как человек, приговоренный к смерти:
Где безмятежные краски заката разлилисьНа мили и мили…Джеральд, чуткий, с обостренным восприятием подался вперед, спросив с улыбкой:
– Что ты там шепчешь?
Беркин посмотрел на него, засмеялся и повторил:
Где безмятежные краски заката разлилисьНа мили и милиНад лугами зелеными, где облачка стадБудто бы спят…Теперь
– Когда поезд приближается к Лондону, я всегда чувствую себя обреченным и впадаю в такое отчаяние, такое уныние, словно наступил конец света.
– Да что ты говоришь? – удивился Джеральд. – Значит, конец света пугает тебя?
Беркин нерешительно пожал плечами.
– Даже не знаю, – признался он. – Наверное, пугает, когда кажется неизбежным и в то же время не наступает. Но тягостное чувство, очень тягостное, порождают люди.
В глазах Джеральда мелькнула довольная улыбка.
– Вот как? – переспросил он, осуждающе глядя на другого мужчину.
Через несколько минут состав уже мчался по уродливым окраинам Лондона. Пассажиры в нетерпении ждали момента, когда смогут покинуть поезд. И вот он наконец въехал под огромную арку вокзала, ужасную тень, отбрасываемую городом. Теперь Беркин взял себя в руки.
Мужчины сели в одно такси.
– Ты не чувствуешь себя одним из этих изгоев? – спросил Беркин Джеральда, когда они сидели в маленьком, быстро мчащемся огороженном мирке, глядя на широкую и уродливую улицу.
– Нет, – засмеялся Джеральд.
– Тут сама смерть, – сказал Беркин.
Глава шестая. Creme de menthe [10]
Через несколько часов они вновь встретились в кафе. Пройдя сквозь вращающиеся двери, Джеральд оказался в большом шикарном зале; в табачном дыму смутно вырисовывались головы и лица пьющих людей, повторяясь ad infinitum [11] в огромных зеркалах на стенах, так что вошедшему казалось, что он попал в призрачный мир, целиком состоящий из пьющих и создающих немолчный гул теней в атмосфере сизого дыма. Только обтягивающий сиденья красный плюш вносил некоторую основательность в этот легкомысленный веселящийся мирок. Джеральд медленно шел меж столиков, внимательно приглядываясь к сидящим, а те, в свою очередь, при его приближении тоже поднимали призрачные лица. Похоже, он вступил в особый мир, новый, сверкающий, до отказа забитый падшими душами, и это веселило и развлекало его. Он смотрел поверх расплывающихся, эфемерных лиц над столиками, залитых необычным светом. И тут он увидел Беркина – тот, приподнявшись, махал ему.
10
Мятный ликер (фр.).
11
До бесконечности (лат.)
За столиком, рядом с Беркином, сидела девица с белокурыми, коротко подстриженными, как принято в артистической среде, волосами, слегка вьющимися за ушами. Миниатюрная, хрупкая, бледнолицая, с наивным выражением в огромных голубых глазах… Хрупкое сложение делало ее похожей на нежный цветок, что не сочеталось с обольстительно развязной манерой общения, и от этого контраста в глазах Джеральда
Беркин, который показался Джеральду тихим, нереальным и словно выключенным из ситуации, представил девушку как мисс Даррингтон. Та несколько неохотно протянула Джеральду руку, не сводя с него печального, откровенного взгляда. Его словно ударило током, и он сел.
Подошел официант. Джеральд бросил взгляд на бокалы Беркина и девушки. Беркин пил жидкость зеленоватого цвета. Перед мисс Даррингтон стояла маленькая рюмка для ликера, на дне которой оставалось не больше капли.
– Хотите выпить еще что-нибудь?
– Коньяку, – сказала девушка и, проглотив оставшуюся каплю, отставила рюмку.
Официант отошел.
– Нет, – продолжила девушка свой разговор с Беркином. – Он не знает, что я вевнулась. Увидев меня здесь, он очень вазгневается.
Иногда она произносила «в» вместо «р», и это делало ее речь похожей на детский лепет, придавая оттенок жеманности, что соответствовало облику девушки. Ее печальный голос звучал монотонно.
– А где он? – поинтересовался Беркин.
– Дает частное пведставление у леди Шеллгроув, – ответила девушка. – Уоренз тоже там.
Все помолчали.
– Ну и что ты собираешься делать? – спросил Беркин спокойным, покровительственным тоном.
Девушка угрюмо молчала. Вопрос ей явно пришелся не по вкусу.
– Ничего не собиваюсь. Попвобую завтра догововиться о сеансах позивования.
– Куда отправишься?
– Сначала к Бентли. Но боюсь, он злится на меня за то, что я сбежала.
– Когда он писал Мадонну?
– Да. И если даст мне от вовот пововот, пойду к Кармартену.
– Кармартену?
– Фредерику Кармартену. Он фотограф.
– А… Шифон и обнаженные плечи…
– Да. Но он очень повядочный человек.
Снова воцарилось молчание.
– А как у тебя дела с Джулиусом? – спросил Беркин.
– Никак, – ответила девушка. – Я пвосто его не замечаю.
– Вы окончательно разошлись?
Ничего не ответив, она отвернулась с угрюмым видом.
Еще один молодой человек торопливо подошел к их столику.
– Привет, Беркин! Привет, Минетта! Когда ты вернулась? – спросил он нетерпеливо.
– Сегодня.
– А Холлидею это известно?
– Не знаю. Мне на это наплевать.
– Ха-ха! Буря еще не утихла? Можно к вам присесть?
– У меня серьезный вазговор с Вупертом, – ответила она холодно, но по-детски просящим голосом.
– Ага, исповедуешься? Что ж, для души полезно, – сказал молодой человек. – Тогда до встречи.
И, бросив быстрый взгляд в сторону Беркина и Джеральда, отошел, вильнув полами пиджака.
Все это время на Джеральда совсем не обращали внимания. И все же он чувствовал, что девушка физически постоянно ощущает его соседство. Он выжидал, прислушиваясь к разговору и пытаясь связать воедино отдельные факты.
– Ты будешь жить в Доме? – спросила девушка Беркина.
– Три дня, – ответил тот. – А ты?
– Еще не знаю где. Я всегда могу остановиться у Берты.
Снова возникла пауза.
Неожиданно девушка повернулась к Джеральду и заговорила вежливо и сдержанно, как женщина, понимающая, что ее социальное положение ниже, чем у собеседника, и вместе с тем делающая попытку поскорее установить в общении с мужчиной camaraderie [12]
12
Дух товарищества (фр.).