Влюбленные
Шрифт:
— Гм-гм… — Доусон покивал в знак того, что признает его правоту. — Но ведь все пошло не так, как ты задумал, правда?.. Джереми занервничал и убил Стеф вместо Амелии. А самое скверное заключалось в том, что на плаще остался отпечаток его пальца. Мертвецы не оставляют следов, не так ли? Джереми Вессон внезапно воскрес, а это означало, что на первоначальном плане пришлось поставить крест. Скажи, тебе не было досадно, что все сорвалось из-за пустяка?
Карл ничего не ответил. Но Доусон знал, что попал в больное место. Палец Карла, заплясал на спусковом крючке, и журналист
— По-видимому, Джереми все же не мог равняться с тобой ни по уму, ни по твердости характера! — быстро сказал Доусон. — Он хотел быть таким же хладнокровным и безжалостным, как ты, но неожиданно у него проснулась совесть. Перед смертью он расспрашивал меня о своих детях и сожалел — вполне искренне, как мне показалось, — что ему пришлось плохо обойтись с женой. А еще он до последнего вздоха оплакивал свою мать… — Тут Доусон внимательно посмотрел на Карла, но глаза старого убийцы ровным счетом ничего не выражали. Казалось, он даже не моргал — такой холодный, неподвижный взгляд мог быть у змеи перед броском.
— Ты ведь убил ее, правда? — спросил Доусон.
— Жаль, что ты не пишешь детективы, парень. У тебя просто талант!..
— Как она умерла, Карл?
— Должен тебя разочаровать — Флора умерла от воспаления легких, — огрызнулся он. — Так я, во всяком случае, думаю, но я не врач, могу и ошибиться. Перед смертью она долго болела: у нее была высокая температура и навязчивый кашель, который никак не проходил. Порой Флора отхаркивала отвратительную мокроту, часто с кровью, а еще она жаловалась на ломоту в груди.
— Но ты, разумеется, даже не подумал, что ей необходима медицинская помощь.
— У Флоры были слабые легкие. Она и раньше болела, но в конце концов всегда поправлялась.
— Только не в этот раз… — Доусон покачал головой. — Значит, ты все-таки убил ее.
— Я ее пальцем не тронул. Болезнь ее доконала.
— Но ты бросил ее в хижине одну, без всякой помощи. Ты бросил ее умирать, разве не так?
— Мне нужно было уехать, чтобы купить продукты и другие необходимые вещи. Откуда мне было знать, что к моему возвращению она прижмурится?
— Ты знал это, трусливый сукин сын! Знал наверняка. Флора была не первым человеком, которого ты бросил умирать. И не последним. Когда становится жарко, ты каждый раз бежишь, спасая свою шкуру.
И снова он больно задел Карла. Выражение его лица стало еще более холодным и жестким, а в глазах появилось обиженное выражение.
— Я никогда не бросал тех, кто не мог сам о себе позаботиться.
— Джереми, конечно, мог о себе позаботиться. Для этого ты и оставил ему пистолет с одним патроном. И Флора тоже…
— Ты закончил?
— Еще один вопрос. Почему мы?..
— Что — почему?
— Почему ты решил убить именно нас? Почему бы тебе не взорвать школьный автобус с детьми или полицейский участок? Мне кажется — я знаю ответ. Ты выдохся. Без Джереми ты не можешь сделать ничего значительного. Конечно, болтать ты можешь, но действовать… — Доусон покачал головой. —
— Ты действительно так думаешь? — Лицо Карла внезапно исказилось такой ненавистью, что у Доусона кровь застыла в жилах. — В таком случае ты ошибаешься. Сам по себе ты, конечно, мелочь, пустяк, пусть даже ты и знаменитый журналист. Дело тут в другом: убив тебя, я нанесу смертельный удар Хедли. Именно таков был мой план.
При этих словах у Доусона болезненно сжалось сердце. «Нам конец!» — подумал он и все же нечеловеческим усилием воли сумел взять себя в руки.
— Гэри Хедли? — переспросил он. — Агент ФБР, которого ранил Джереми?
Фальшивое равнодушие Доусона не обмануло Карла. Он зловеще ухмыльнулся.
— Сначала я хотел убить его милую женушку, но это был бы слишком очевидный шаг. Хедли наверняка предвидел нечто подобное — во всяком случае, его жену неплохо охраняют… — Тут Карл снова оскалился. — Но в больнице я побеседовал с одной милой медсестрой, и она подсказала мне решение. Оказывается, у Хедли есть крестник, который ему очень дорог. Вот я и подумал, что, если я убью тебя, от этого он никогда не оправится.
— Ты прав. Если ты меня убьешь, Хедли будет меня долго оплакивать, и все же смеяться последним будет именно он.
— С чего ты взял?
— Хедли знает тебя как облупленного.
— Это очень сомнительно, но… допустим. И что с того?
— Хедли изучал тебя много лет. Он посвятил этому всю свою жизнь. Но на самом деле, чтобы узнать тебя как следует, ему могло хватить и одного дня. Одного-единственного дня, Карл! Я имею в виду канун Дня благодарения [48] семьдесят шестого года.
48
День благодарения — официальный праздник США, установленный в память первых колонистов; отмечается в последний четверг ноября.
Карл метнул на него злобный взгляд.
— И?..
Доусон кивнул с удовлетворенным видом.
— Я так и знал, что ты помнишь этот день. После Голденбранча Хедли шел по твоему следу. В тот день, в семьдесят шестом году, ты показал, каков ты есть на самом деле. И надо сказать, что после этого мнение Хедли о тебе нисколько не изменилось.
— Мнение Хедли меня не волнует. И ничье другое тоже.
— Ты хотя бы знаешь, сколько пуль попало в парня, который до последнего патрона прикрывал твое бегство?
— Он все равно должен был умереть.
— Кто знает… — Доусон пожал плечами.
— Он знал. Его тяжело ранили в голову, он уже умирал, поэтому и вызвался нас спасти.
— А пока он отстреливался, ты бежал, спасая свою шкуру.
— Он сам предложил такой вариант, — угрюмо повторил Карл.
— Допустим. — Доусон с удовольствием передразнил его интонацию. — Ну а Флора?.. Она-то наверняка умоляла тебя не бросать ее и Джереми.