Влюблённый домовой
Шрифт:
— Огненный змей.
— О, — только и выдаёт британец. — Идите-ка вы домой. Оплатите только. Или…
Кот задумывается, когда Лина тянется за курткой, чтобы одеться.
— Не надо платить. Моя вина, не доглядел, что не человек это был. Не приставил никого к вам. Просто идите. Я тут сам разберусь.
— Но… — начинает Лина, но британец только хвостом недовольно стегает, прерывая разговор.
— Я всё устрою, не переживайте. Только в следующий раз, если придёте, не устраивайте
— Спасибо.
— Береги её, такие хозяева не часто в жизни выпадают.
Павел согласно прикрывает глаза, однако форму не меняет. Сил на это у него уже нет.
— Паш, — тихо зовёт Лина, а Павел так же тихо отзывается:
— Подвезёшь погорельца?..
* * *
— Огненный змей обычно приходит к тоскующим людям, чей любимый умер или находится далеко, — читает Павел в бестиарии Лины сидя на диване, пока та делает на кухне отвар из каких-то трав. Ожоги, нанесенные огненным змеем, не заживают так просто и переходят с кошачьей формы на человеческую, раскрашивая краснотой и маленькими пузырикам спину, бок и даже немного лицо.
Амулет снят сразу по возвращении и вновь спрятан в ящик. Только на груди, будто на память, остался круглый красный след. И Павел не уверен, что он пройдёт без остатка.
— Но если бы у него был возлюбленный, то змей не приклеился бы ко мне.
Лина возвращается в комнату. Снова по-домашнему уютная, с собранными в низкий хвостик волосами и с кружкой в руках.
— Мне это пить?..
— Тебя этим мазать. Сейчас возьму ватных дисков и лечить твои боевые раны буду, кот дворовый.
— Я не дворовый, — ворчит Павел, послушно разворачиваясь спиной к Лине. — Я домашний.
— Домашние так не дерутся.
— Ты просто влюблённых домашних котов не видела.
Тишина опускается на плечи плотным одеялом и Павел оборачивается, только сейчас понимая, что сболтнул лишнего. Правда на лице Лины вместо негодования или возмущения написано смущение: яркое и очевидное. И сердце в Павла груди от этого радостно ухает о рёбра.
Как-то некстати вспоминается поцелуй, и взгляд сам собой прикипает к мягким лининым губам. Павел почти облизывается, вспоминая их вкус, и сам себя одёргивает.
— Это признание, Паш?..
— А ты хочешь, чтобы это им было?
— Я на тебя сейчас этот отвар вылью, если будешь отвечать вопросом на…
— Да, — прерывает её Павел, решаясь. — Это признание, если ты позволишь. Дух и человек — это неправильно, но для меня ты навсегда будешь вот здесь.
Забывшись, Павел касается груди на уровне сердца и шипит, попадая по краю круглой отметины.
— Мой боевой кот, — смеётся Лина, теряя всякое смущение. Будто ничего и не произошло, и не было только что признания. —
Павел закусывает изнутри губу, отворачиваясь.
Досада разливается в груди и, чтобы как-то отвлечь себя, он берёт линин телефон, чтобы поискать наконец-то этого Льва в сети.
— Как у змея фамилия была, напомни?..
Едва коснувшиеся спины пальцы Лины вздрагивают.
— Костяков…
— Хочу посмотреть, что с ним на самом деле случилось.
— Ты думаешь?..
Павел не решается пожать плечами, чтобы рука Лин, протирающая отваром покалывающие ожоги, не причинила боли, и вместо этого отзывается вслух:
— Не знаю. Они могут на себя не только личину мёртвого натягивать, но и вполне живого, но далёкого. Если предположить что настоящий Лев куда-то уехал, а мать по нему сильно тосковала, то… Вполне реально, что таким образом она притянула к себе этого ужа горелого.
Лина прыскает, на мгновение отвлекаясь от ожога, но тут же к нему возвращаясь.
— А если он мёртв?..
— Значит мёртв. Похоронен и его матери придётся это принять. Надеюсь, змеёныш больше к ней не вернётся.
«И к нам тоже» — добавляет Павел мысленно.
— И к нам тоже, — вторит его мыслям Лина, осторожно продолжая протирать ожоги и со спины переходя на бок.
Павел ищет в соцсети нужного человека и среди нескольких почти полных тёзок наконец-то находит.
— Жив, здоров, женат. Живёт правда… Если верить написанному тут, во Франции. И даже дочку воспитывает.
Лина заглядывает в мобильник, опираясь для надёжности подбородком в плечо Павла. С последней фотографии на странице настоящего Льва, датированной прошлой неделей, на них смотрит улыбающийся мужчина со знакомым лицом и одетой в ярко-розовую курточку девчушкой на руках. Подпись гласит: «Свозили принцессу в Диснейленд. В следующий раз она повезёт нас сама».
— Видимо с матерью они не общаются… — тихо замечает Лина.
— Видимо. Поэтому, скорее всего, змей и прицепился.
— Знаешь, — так же тихо, даже и не думая отстраняться, продолжает Лина и Павел впитывает эту близость всем своим естеством. — Я тебя тоже люблю.
Мягкий поцелуй, из-за движения Павла угодивший не в щёку, а в уголок губ, ошеломляет гораздо меньше чем признание. Сердце в его груди трепыхается, будто вырастая в размерах, так что грудная клетка становится ему маловатой.
— Отложи отвар и иди сюда, — просит Павел, но вместо объятий получает тычок пальцем в ожог и шипит.
— Сначала обработаем раны, а всё остальное потом, Паш. Я никуда не убегу.
Не убежит. Теперь нет. Он не позволит.