Влюбленный герцог
Шрифт:
Вдруг он коснулся ее руки, лежащей на сгибе его локтя. — Взгляните.
Она посмотрела в том направлении. Яркий воздушный шар с шумом взлетел из-за деревьев, стоявших вдоль широких аллей. Они услышали музыку, доносившуюся из павильона, увидели, как бумажные фонарики осветили главные прогулочные аллеи.
Бел взглянула на него, ослепительно улыбаясь, и пока они смотрели друг на друга, им казалось, что они одни в целом мире. Потом он слегка подтолкнул ее и повел к ярко освещенному и шумному главному залу. Войдя туда, Роберт сжал ее руку и стал пробираться сквозь толпу.
Первым,
Зная, как безжалостно лорд-канцлер выносит смертные приговоры младшим офицерам, Бел не хотела, чтобы он ей понравился, когда их познакомила Харриет, но не смогла устоять перед дружеской и ласковой манерой, с какой он обращался к тем, кто ему нравился, — а она ему очень, очень нравилась.
Отвернувшись от возмущенных светских матрон, он приветствовал Бел с грубоватым восторгом, не обращая внимания на Хоуксклифа. Она дружески пожала ему руку, а потом ее покровитель и лорд Элдон настороженно оглядели друг друга.
— Милорд, — проговорил Роберт, кивая.
— Ваша светлость, — ответил Элдон несколько неуверенно. — Вы должны хорошенько заботиться о ней, — назидательно произнес он.
— О, непременно!
— А вы, молодая леди, оставьте за мной танец. Она грациозно поклонилась, пряча улыбку.
— С удовольствием, милорд.
Он не устоял и потрепал ее по щеке.
— Как хороша! — проговорил он со смешком. — Ступайте.
Они пошли дальше сквозь толпу. Роберт наклонился к ней.
— Теперь я убедился, что вы заключили сделку с дьяволом.
Она рассмеялась:
— Ах, это не то, что вы думаете! Лорд Элдон любит свою жену — это на самом деле странно. Мы только друзья.
— Вот как? Знаете, полгода назад я попытался заручиться поддержкой вашего друга касательно некоего законопроекта, но этот человек считает, что вешать англичан за самые мелкие преступления — совершенно в порядке вещей.
— Ну, тогда нам придется дать обед, Роберт. Посмотрим, не сумеем ли мы очаровать его.
Весело засмеявшись, он обнял ее за талию и поцеловал в висок.
— Вот уж не думал, что вы станете моим тайным оружием даже в политических делах, — игриво прошептал он. — Я уже говорил, что вы сегодня восхитительны?
Она лукаво посмотрела на него из-под длинных ресниц:
— Вы и сами тоже ничего. Придется мне постараться, чтобы вас у меня не украли.
— Надеюсь. — Он поправил галстук насмешливо-тщеславным жестом. — Где там Красавчик Бруммель? Давайте узнаем, что он думает о моем фраке.
Она рассмеялась и заметила, что он обежал взглядом зал. Его рука, обвивающая ее талию, немного напряглась, но голос звучал все с тем же веселым шутовством.
— Наш друг здесь.
Сердце у Бел упало, но она и виду не подала.
— Полагаю, вы знали, что он здесь?
— Подозревал.
Она раскрыла
— И что же, вы хотите разыграть ваш спектакль, Роберт?
— Вы знаете его лучше, чем я. Что бы вы могли предложить?
— Чем можно отвлечь внимание Долфа? — подумала она вслух. Ответ явился немедленно. — Я притворюсь, что по уши влюблена в вас.
— Притворитесь? — воскликнул он, делая вид, что уязвлен, тогда как глаза его смеялись.
Она прямо посмотрела на него.
— В конце концов, этого Долф хотел бы для себя.
— Пожалуй, это будет забавней, чем я ожидал.
— Веселитесь, пока можете, Хоуксклиф. Это всего лишь уловка, — прошептала она, затем, схватив его за руку, пота-шила к ложам, где сидели куртизанки. Те смеялись, пили, ужинали со своими содержателями; они выглядели великолепно среди окружающей их яркой роскоши.
Бел и Хоуксклифа встретили громкими одобрительными возгласами. Об их связи говорил весь Лондон. Харриет велела освободить для них место, и они сели и заказали ужин. Роберт покровительственным жестом положил руку на спинку стула Бел, и она улыбнулась про себя, наслаждаясь их розыгрышем.
В этот момент раздался хор дружеских приветствий — к их компании присоединился молодой человек, которого Бел никогда раньше не видела. Ни одна женщина не сумела бы отвести взгляд от ослепительного красавца с золотистыми волосами; капризная улыбка освещала павильон, пока он пробирался через море дам, не чаявших в нем души; они подшучивали над ним, делали ему предложения, украдкой ласкали в толчее, когда он проходил мимо. Ему было под тридцать, и он был похож на веселого, беспутного молодого архангела, порывом ветра занесенного на землю. Дружелюбный, загорелый, широкоплечий, он держался дерзко и независимо, напоминая манерой поведения галантного романтического разбойника.
— А вот и мы, — пробормотал Роберт, заметив молодого человека.
— Вы его знаете?
Нахмурившись, Роберт не ответил, потому что в этот момент наглый красавец бросил взгляд прямо на него поверх голов тех, кто сидел за столом, громко рассмеялся и направился к ним.
— Ха! Что же это? Или рухнули небеса? Или ад замерз? Неужели это мой безупречный брат — здесь, среди грешников? Конечно, мои глаза меня обманывают.
— Замолчи, Алек.
Бел подняла брови. Его брат? Они совсем не походят друг на друга — точно день и ночь. Один — черноволосый, темноглазый, скованный, другой — золотоволосый, синеглазый, насмешливый. Все еще смеясь, Алек, как его назвали, подошел и дружески потрепал Роберта по спине.
— Смотрите, как низко могут пасть члены правительства! — крикнул он, обращаясь к публике с улыбкой ярмарочного зазывалы.
Все засмеялись, а Роберт вовсе не выглядел веселым. Повеса наклонился и положил руку на спинку стула Бел.
— Здра-асьте, — протянул он, рассматривая ее вблизи с откровенным мужским интересом.
Бел подняла бровь и равнодушно посмотрела на него. Он уронил монокль и с ухмылкой повернулся к Роберту.
— Значит, это та девчонка, на которую ты тратишь нашу ренту? Мадемуазель, — проговорил он с любезным поклоном, — снимаю перед вами шляпу. Но до сих пор я считал, что мой брат — монах.