Влюбленный герцог
Шрифт:
— Не знаю, папа, но, во всяком случае, ты можешь дать взятку сторожу, угостив его табачком.
— Ах, верно! Какая ты умная, дочь моя! А ты, случайно, не принесла мне… э-э-э… книг, а? — спросил он нетерпеливо, точно ребенок, ожидающий подарка в рождественское утро.
— Конечно, принесла.
Отец с дочерью закудахтали над тремя новыми книгами, купленными Белиндой, — чрезвычайно скучными трактатами, по средневековой и классической истории; Хоук и его лакей обменялись недоумевающими взглядами.
Наконец старик повернулся к нему:
— Ваша
По его непринужденной, джентльменской манере держаться никак нельзя было подумать, что разговор происходит в тюремной камере, а не в домашнем кабинете Гамильтона.
Хоук вежливо улыбнулся:
— Нет, сэр, но я благодарю вас за предложение.
— А как вы… как вы познакомились с моей дочерью, кстати? — спросил Гамильтон.
Наконец-то этого человека заинтересовало что-то, кроме его трактатов!
Если бы его, Хоука, дочь появилась разодетая в пух и прах под ручку с незнакомым мужчиной, он прежде всего спросил бы об этом, после того, возможно, как сбил бы этого мужчину с ног. Хоук приготовился отвечать, но мисс Гамильтон опередила его.
— Его светлость — сама доброта, папа. Его юная сестра, леди Джасинда Найт, — одна из наших учениц, которых я сопровождала в Париж.
— Вот оно что, — отозвался старик, весело улыбнувшись Хоуку. — Как мило.
Хоук наморщил лоб. Разве он называл ей имя своей сестры?
— Бел, дорогая, — продолжал Гамильтон, — а ты и на следующий год будешь преподавать в «Пансионе миссис Холл»?
Хоук вздернул бровь. Преподавать? Белинда старательно избегала его взгляда, беспокойно шагая по камере.
— Буду, если понадобится, папа. Я не отказываюсь от работы, но к тому времени мы, конечно, вернемся в Келм-скот. У меня уже накоплена почти вся сумма.
— Ах! Верно, верно, ты права. Как удачно! Разве она не умница, мистер… то есть ваша светлость?
Хоук смотрел на Белинду, словно видел ее впервые.
Она же, словно почувствовав, что он совсем заблудился в бессмысленном разговоре, пытаясь разобраться в том, чего она никогда ему не говорила, бросила на него взгляд, одновременно предупреждающий и умоляющий.
— А вы, ваша светлость, сопровождали девиц в Париж? — нерешительно осведомился ее отец.
— Разумеется, нет, папа, — ответила за Хоука Белинда с упреком, легонько шлепнув отца по руке. — Его светлость — слишком важная персона, чтобы возить по Европе будущих светских дам.
С нервным смешком, который вовсе не пристал холодной, властной звезде полусвета, она принялась застилать отцовскую койку чистыми простынями, положив сверху новое одеяло и взбив дорогую подушку, набитую гусиным пухом, которую только что купила.
Хоук смотрел на нее, и сердце у него разрывалось от боли. Ведь как, казалось бы, легко — отправиться в магистрат и вызволить ее отца из долговой тюрьмы, но он знал, что ни за что не сделает этого.
Для человека с его средствами сумма долга мистера Гамильтона
Когда вернулся тюремщик с сообщением, что свидание закончено, Белинда обняла отца и пообещала прийти через два дня. Она спросила, нужно ли ему еще что-нибудь; старик Гамильтон ответил, что был бы рад получить бумаги и чернил. Затем он обратился к Хоуку, простодушно глядя на него:
— Для меня большое утешение — знать, что у моей дочки есть надежный друг в огромном мире за этими стенами, ваша светлость. Я перед вами в долгу.
Эти безыскусные слова благодарности были произнесены так обезоруживающе, что Хоук кивнул и потряс протянутую руку.
Белинда, отвернувшись от отца, глянула на Хоука с глубокой благодарностью. И этот взгляд придал всему смысл. Поражаясь собственному недомыслию, Хоук пошел следом за Бел. Лакей, уже с пустыми руками, замыкал процессию, пока они направлялись за тюремщиком к выходу.
Теперь, познакомившись с Гамильтоном, Хоук понял, почему Белинда прилагает такие неимоверные усилия, чтобы держать отца в этом отделении тюрьмы — более чистом, теплом и комфортном. Старый джентльмен не выжил бы в переполненных преступниками общих камерах.
Но он все еще не понимал, что скажет ей, когда они останутся одни. Преподавательница пансиона? Единственное, что он понял из всего этого, — что она преподавала у миссис Холл в ожидании, пока ее жених вернется с войны и женится на ней, но что она в конце концов отказалась и от того, и от другого, решив посвятить себя ремеслу, которое принесет ей больше денег и поможет спасти и себя, и отца. А сейчас ему даже не хотелось думать, какие отношения связывают ее с Джасиндой.
Внезапно впереди послышался шум драки и громкие крики. Завернув за угол в очередном полутемном коридоре, они увидели страшную сцену. Покрытый шрамами надзиратель, которого Хоук видел внизу, огромный, как медведь, с висящим на поясе кольцом с ключами, швырнул к стене дерзкого молодого заключенного и начал избивать его тяжелой дубинкой.
Хоук остановил Белинду. Конечно, надзиратель просто выполняет свою работу, но Белинде видеть это ни к чему.
— Стойте, дорогая. — Он быстро огляделся. — Здесь есть другой выход? — обратился он к сторожу, но тот уже бросился на помощь своему начальнику. И тут Хоук увидел лицо Белинды. Она была до жути спокойна, лицо ее побледнело и походило на гипсовую маску. Она смотрела на тюремщика, крепко сжав губы. В темном коридоре она, бледная и безмолвная, казалась призраком — или ангелом, спустившимся на землю, который опечален происходящим, но отчужден от него. Белокурые пряди ее волос слегка развевались на сквозняке.