Влюбленный герцог
Шрифт:
— Это дело родителей — научить их добродетели.
— У них нет родителей. Я — единственный взрослый, кого они знают.
— Их, возможно, примут в работный дом в Мариле-боне…
— Я бы не отдала в этот дом даже бездомную собаку. Я заплачу вам сверх положенного…
— Мы не примем ваших денег, мисс Гамильтон, учитывая их источник.
— А как вы думаете, мистер Уэбб, что будет с мальчиками? Не могу же я опять выбросить их на улицу.
— Вероятно, вы и сами могли бы о них позаботиться, — пожал он плечами, бросив ханжеский взгляд на ее дорогой туалет, а
Бел сердито вскочила со стула и вихрем вылетела из кабинета.
— Эндрю, Томми, пошли. — Подбородок ее был высоко вздернут, но внутри у нее все пылало от ярости, пока она шла к коляске, держа детей за руки. Она чувствовала, что директор смотрит ей вслед осуждающим взглядом.
Бел усадила мальчиков в карету и приказала Уильяму дрожащим от унижения и обиды голосом возвращаться в Найт-Хаус. Скрестив руки на груди, она сердито смотрела в окно, а мальчики, напуганные этой молчаливой яростью, с беспокойством смотрели на нее.
— Они не… они не захотели принять нас, мисс Бел? — осторожно спросил Томми.
— Дело не в этом, Томми. Просто у них нет места. — Она заставила себя говорить спокойно. — Не беспокойся. Все будет хорошо.
Если она привезет их в Найт-Хаус, Роберта, чего доброго, хватит удар. Но что еще ей остается? Размышляя таким образом, она вдруг подумала, что Роберту даже незачем об этом знать. Дети получат работу и будут зарабатывать на жизнь. Эндрю может ухаживать за собаками, а Томми — помогать на кухне. Ничего другого ей в голову не приходило.
Приехав в Найт-Хаус, она заручилась помощью Уильяма. Он еще не забыл, что такое нищее детство, и с радостью согласился помочь ей, а веселая, добродушная кухарка тут же взяла их под свое крылышко. Эта полная ласковая женщина, кажется, даже обрадовалась, что под ногами у нее будут путаться детишки, которых можно кормить и баловать.
Переводя взгляд с одного бледного чумазого личика с широко раскрытыми глазами на другое, Бел объяснила ребятишкам, что они будут здесь жить, но если кто-то из них стащит хотя бы кусочек сахара, она лично спустит с него шкуру. Лучше получить трепку от нее, чем попасть в Нью-гейт, а затем на виселицу. Они должны отучаться от дурных привычек.
В той части дома, где жили слуги, хватило места и для мальчуганов. Возле очага быстро поставили две кровати. Непоседливые, любознательные мальчишки очаровали прислугу, едва переступив порог этого роскошного дома. Одна из горничных, непрестанно улыбаясь, умчалась поискать для них чистую одежцу. В доме, где выросли пятеро сыновей и было бесчисленное количество мужской прислуги, на чердаке стояли сундуки с ношеной одеждой, часть которой вполне могла еще пригодиться.
Все это время герцог сидел запершись в своем кабинете, с кем-то беседуя, сообщил Уолш. Дворецкий смотрел на все происходящее с мрачным беспокойством, размышляя о том, что сказал бы его светлость по поводу того, что его любовница привела в дом бродяжек. А кухарка заставила детей умыться и разогрела для них вчерашнее тушеное мясо. Когда смущенные, но веселые ребятишки уткнулись в свои тарелки,
Убедившись, что дети попали в хорошие руки, Бел ушла к себе.
Она выпила вина, отпустила на все четыре стороны свои горести и тревоги и положила голову на подушку. Она не знала, сколько прошло времени, когда раздался быстрый стук в дверь и она услышала голос герцога:
— Белинда, это Хоуксклиф.
Она ахнула и села на постели, а он влетел в комнату с озабоченным видом.
— Я насчет парадного обеда…
И остановился. Она смотрела на него, едва дыша. На лице его появилась лукавая усмешка.
— Ну и ну! — Он захлопнул дверь, запер ее и улыбнулся быстрой очаровательной улыбкой. — Хоуксклиф, старина, у тебя прямо-таки дар появляться в нужный момент.
Бел вспыхнула ярким румянцем. Она испугалась, что он пришел потребовать, чтобы она удалила мальчиков из его дома, но в данный момент его, кажется, интересовала только она сама.
— Вы что-то хотели, ваша светлость?
— До этого момента — нет, — ответил он с озорной улыбкой.
Он подошел к ней, наклонился и, взяв за подбородок, коснулся ее губ легким поцелуем..
— Здравствуй, милый колокольчик, — прошептал он. — Спасибо за красивую фляжку. Я буду хранить ее, — он похлопал пальцем по кончику ее носа, — вечно.
Она облегченно улыбнулась. Если это причина его визита, он, наверное, еще не знает о мальчиках.
— Почему вы все время мне что-то покупаете? — спросил он, усаживаясь на краешек кровати.
— Это доставляет мне радость.
Он покачал головой с удивленным видом.
— Я хотел сказать вам, что к списку приглашенных на обед нужно прибавить еще одного гостя.
— Это не принц-регент? — в ужасе прошептала она, распахнув глаза. Она и без того уже запуталась, пытаясь определить, как правильно рассадить гостей: где должны сидеть низкорожденные, но высокопоставленные члены правительства, а где — герцоги и виконты. Посадишь человека не на то место и рядом не с тем, с кем нужно, — нанесешь удар по его самолюбию.
— Нет, это лорд Колдфелл.
— Вот как? — Ошеломленная, она поставила бокал с вином на столик рядом с кроватью.
— Да, обстоятельства складываются несколько странно, — согласился он. — Но Колдфелл — давний друг нашей семьи. Он знал, что я никогда не посягал на честь его жены. Видите ли, именно лорд Колдфелл первый заронил во мне подозрения насчет Долфа и направил меня по этому пути.
Бел кивнула с серьезным видом.
— А он знает о нашем договоре?
— Нет, дорогая. Это наша маленькая тайна, — ответил он с лукавой улыбкой, и она тоже улыбнулась ему в ответ.
— Я полагаю, что именно с лордом Колдфеллом вы беседовали сейчас у себя в кабинете.
— Нет, это был Клайв Гриффон, эсквайр, который опять пришел терзать меня.
— А это кто?
— Юный идеалист с глазами как звезды, который умолял меня провести его в палату общин.
— Неужели?
— К сожалению, он высказывает безумные идеи.