Влюбленный халиф
Шрифт:
Достойный купец вернулся мыслями к событиям, что произошли вчера и сегодня, попытавшись понять, действительно ли прекрасные чувства толкали их с Мариам в объятия друг друга, или то были просто скука и печаль одиночества.
Порыв ветра отвлек Мераба. Он поднял глаза от страниц и заметил, что вместо ясного солнца над городом нависли черные тучи, предвещающие не просто проливной дождь, а настоящую бурю. Да, пора было прятаться под более надежную крышу, ибо гостеприимная беседка, столь
Свиток четырнадцатый
Воистину, щедрость халифа была велика, а его распоряжения исполнялись молниеносно. В тот же день, когда гость из далекого полуночного Альбиона припал к ногам повелителя цветущей Джетрейи, начались и сборы в дорогу.
Дабы ничего не забыть (ну, или как можно ближе подойти к такому положению дел), Максимус составил длинный список. Однако сколь бы он ни был опытен в походах, визирю приходилось то и дело поправлять своего приятеля.
Ибо не теплыми одеяниями следовало запасаться в избытке, а сосудами с водой и для воды, не только заготавливать впрок мясо или сыр (хотя следовало помнить и о припасах), но проверить, чтобы с собой было достаточно стрел, чтобы и кремней и трутов было более чем в изобилии.
Максимус с благодарностью принимал все советы друга.
— Ты, как всегда, прав, почтенный, ибо странствие на полуночь столь же отличается от странствия на полудень, как сам полудень отличается от полуночи.
Сборы продолжались. Однако Мерабу отец запретил принимать участие в бесчисленных походах по лавкам и лавчонкам. Сила юноши была в знаниях, и ему следовало позаботиться о картах, просмотреть описания и путевые заметки. О да, тут помощь неспящего Алима была поистине неоценимой: не раскрывая книг, не разматывая свитков, мог тот проникнуть в самую суть текста. И потом уже указывал Мерабу, стоит ли выбирать из записок мудрого (или не очень) и опытного (или безумного) путешественника хоть слово.
Быть может, Мераб мог не делать вообще ничего, ведь Алим был рядом. Но в глубине души (о, Аллах всесильный и всевидящий, даже глубже, чем в самых глубоких ее глубинах) юноша опасался, что незримому магу надоест странствие с людьми и он исчезнет в самый ответственный момент.
Вот поэтому Мераб и корпел в богатой библиотеке, рассматривая старинные рукописные карты и выписывая где слово-другое, а где и, скрепя сердце, целые страницы.
Визирь радовался такому усердию сына. Ибо ему с молодости запала в душу простая истина: «Ничто не слишком».
Дни сливались в недели. И вот уже прошел почти месяц, когда за вечерней трапезой Максимус заявил:
— Что ж, друг моей юности, сегодня я в третий раз проверил запасы и списки. Сдается мне, что можно выступить в поход
— Да будет так, почтеннейший, да будет так. Однако следует все же спросить совета и у нашего мудрого звездочета: подойдет ли для начала похода вечер завтрашнего дня или следует дождаться более благоприятного времени.
— Вечер, мой друг?
— Ну конечно, ибо утром мы будем слушать мудрого Касыма.
— Это значит, что мы выйдем в поход еще позже…
Становилось ясно, что каждый день проволочки начинает беспокоить иноземца. Озабоченно поднял голову и Мераб — не зря же он целый месяц, как школяр, штудировал старинные и древние, старые и новые книги и свитки.
— Наш гость прав, батюшка. Близится время штормов. Не забудь, что страна Кемет, пусть и недалека от нас, но все же отделена водами Полуденного океана. Да, до Либийского Рога всего два дня пути, даже при неблагоприятном ветре. Но куда нас может забросить шторм, ведомо одному лишь Аллаху всесильному и всемилостивому. Быть может, я попытаюсь сам взглянуть в небеса?
— Сын мой, я прошу тебя об этом. А твоего братишку я все же пошлю к почтенному Касыму, дабы он составил гороскоп на ближайшие несколько дней.
Мераб выскользнул на улицу, не доверяя карте семи небесных сфер, которую некогда сам и с большим тщанием нарисовал. Увы, небо было затянуто тучами уже в который раз за этот мгновенно промелькнувший месяц. Более того, крупные капли дождя упали на лицо юноши.
— Да, следует поторопиться, — пробормотал Мераб.
Каково же было его изумление, когда в гостевых покоях, сейчас предоставленных Максимусу, он увидел мудрого Касыма.
— Должно быть, старику интереснее составлять прогнозы, чем наблюдать потоки дождя.
Касым, говоря по секрету, вовсе не был столь уж дряхлым стариком. Хотя Мерабу в его годы почтенный пятидесятилетний мужчина безусловно казался дряхлым старцем, из последних сил влачащим свои последние же дни.
Итак, Касым что-то бормотал едва слышно, ежеминутно тычась длинным носом, похожим на клюв, то в циферблат часов новомодного механизма, способного указывать время суток не только днем, но и ночью, то в карту небесной сферы. Периодически Касым поднимал глаза вверх, пытаясь найти решение на потолке, затянутом тонкой кремовой камкой.
— О великий визирь, — наконец Касым распрямил спину. — Дождь не позволяет составить полную картину. Однако я все же решусь предложить экспедиции почтеннейшего Максимуса не выходить из порта нашей прекрасной столицы ни завтра, ни послезавтра, ни даже, о Аллах всесильный, утром третьего дня.
Максимус покачал головой: он торопился и готов был выйти даже без добрых предзнаменований. Однако следовало помнить и о том, что вместе с ним в плавание, а потом и через пески отправятся другие люди, в том числе и те, кто намерен прислушиваться к советам небес.