Влюбленный холостяк
Шрифт:
На этот раз Эва рассмеялась совершенно искренне.
— Достойного меня самца не существует, — насмешливо бросила она, поднимаясь.
Франклин только покачал головой и проводил ее до двери. Через несколько минут она ехала в наемном экипаже к себе домой, в фешенебельные апартаменты, где она жила постоянно после смерти Жака — да горит он в аду, — который оставил ей состояние, нажитое в основном на взятках, обмане и патологическом скопидомстве. Приказав слуге занести ее дорожный сундук, Эва со вздохом прошла внутрь. Потом она устроилась на софе со стаканом вина в руке
— Люсьен де Монфор.
Это она произнесла вслух.
Но он не материализовался из темноты, как призрак из тумана.
Еще один глоток вина придал девушке храбрости отдаться во власть воображения — да, воспоминанию, еще очень свежему, об их последней встрече. Здесь она могла вновь представить то великолепное тело, вспомнить, как прекрасно он выглядел, когда вошел в свою спальню. В ее крови загорелся огонь, и она вздрогнула, прогоняя воспоминание прочь.
Но оно не уходило.
От одной мысли о Блэкхите у нее начало покалывать соски.
— Проклятие! — Она должна прогнать Блэкхита из головы, как муху с шеи лошади. В чем здесь дело? Невозможно, чтобы какой-нибудь мужчина мог завладеть ее мыслями. Они все ей безразличны. Нелепо теперь сожалеть о том, что она не приняла заманчивого предложения Блэкхита. Его непреодолимую власть… «Соблазни меня».
Внезапно Эве стало жарко. Во рту пересохло. Она снова увидела перед собой его бесстрастное лицо с внимательными, чарующими глазами. И снова ощутила твердое тело, прижимающееся к ней, кожа к коже, сердца, словно бившиеся в поединке. Девушка прикрыла глаза, стараясь справиться с внезапно охватившей ее дрожью. Может, Франклин и прав. Возможно, ей следовало соблазнить Блэкхита; в конце концов, когда у нее в последний раз был мужчина вроде него? Нет, начнем с того, когда у нее вообще в последний раз был мужчина?!
Ни разу с тех пор, как она застала Жака со своей служанкой.
Кровь заледенела у Эвы в жилах. Пальцы непроизвольно сжались в кулак, а вино во рту словно превратилось в соус. Мужчины. Зачем вообще думать, что Блэкхит может отличаться от всех остальных? Все они одинаковы, все до единого. Она усвоила тот урок, сидя на коленях у матери, страшно подумать, сколько лет назад… Ее мать, лежащая в могиле. Она сильнее этого. Она всегда была сильнее. С окаменевшим лицом Эва выплеснула оставшиеся полстакана вина в камин, вернулась на свое место и стала вглядываться в темноту за окном.
Леди Нерисса де Монфор сидела за столом и писала ответное письмо, когда со двора послышался приближающийся стук копыт.
Она отложила в сторону перо, встала и поспешила к окну. Было серое утро, небо висело так низко, что, казалось, потянись — и достанешь пальцами тяжелые, мрачные тучи.Всадник явно торопился в замок. Она видела, как тот спрыгнул со своего коренастого вороного коня и направился к воротам.
Холод пробрал Нериссу до костей. Вся дрожа, она обняла себя за плечи и подошла к камину, стараясь избавиться от внезапно охватившего ее необъяснимого ужаса. «Что-то случилось с одним из моих братьев. — Сердце девушки забилось, словно пойманная птица. — О Боже, что-то случилось!»
Дверь в библиотеку была закрыта. Оттуда послышались голоса, затем дверь распахнулась, и лакей отправился провожать посыльного.
Нерисса глянула на брата. Люсьен сидел за столом, его лицо было непроницаемым, а глаза такими черными и пустыми, каких она никогда у него не видела. Он заметил ее, и выражение неприкрытого ужаса в его глазах мгновенно исчезло, сменившись обычным невозмутимым спокойствием.
Когда брат поднялся, она кинулась к нему.
— Люсьен… что это за вести?
Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем глубоко вздохнул и сказал:
— Присядь, моя дорогая.
Но Нерисса не хотела садиться. Нет, она не станет садиться, если что-то случилось с тем, кого она любит, не станет, если ей предстоит услышать известие, которое может навсегда изменить ее жизнь. «О Боже, прошу тебя, пусть время остановится на этой минуте, когда все, кого я знаю и люблю, еще живы и здоровы. Не давай времени течь дальше, потому что я просто не выдержу того, что может принести следующая минута».
Но нет. Она де Монфор, храбрая и сильная. Она тряхнула волосами и прямо взглянула герцогу в глаза, впервые заметив, что его лицо неестественно бледно. Почти бескровно.
Он предложил ей бокал бренди.
— Это Перри, — тихо произнес он. Бокал выпал из ее вдруг онемевших пальцев. Она в немом, холодном отчаянии смотрела на брата.
— Корабль, на котором он плыл в Испанию, был атакован американским капером неподалеку от побережья Франции, — продолжал герцог каким-то странным, бесцветным голосом. — Капитан показал себя молодцом, но силы оказались слишком неравными. Корабль пошел ко дну, и все, кто остался в живых, были подобраны американцами и отправлены во французский порт.
— Господи, — простонала Нерисса, заломив руки. — Перри… он… он…
— Мы не знаем. Его имя не упоминается в списке выживших.
Нерисса попятилась, у нее дрожали колени. Она смотрела на брата и качала головой, не в силах говорить, думать, осознать то, что он только что сказал.
— Мне жаль, моя дорогая. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы выяснить его судьбу. Если он жив, то будь уверена: я его найду и верну в Англию. Если же нет…
Нерисса ощутила, как кровь отхлынула от ее щек и мириады черных точек заплясали перед глазами. Ее милый Перри, с которым она поссорилась, разорван в куски ядром, застрелен из мушкета… утонул…
Люсьен подхватил упавшую в обморок девушку на руки. Он долго стоял, прижимая к сердцу свою маленькую сестру, смотрел на мерцающий оранжевый огонь. Он слышал, как посланец ускакал прочь от замка. Слышал, как застучал дождь, который начал снаружи покрывать каплями окно.
А в голове у него звучали слова Фокса: «Клянусь Господом, Люсьен, как-нибудь вы зайдете слишком далеко, все эти хитроумные махинации обернутся против вас…»
Он глубоко вздохнул, не в состоянии признать, что н этот раз он и впрямь зашел слишком далеко.