Влюбленный игрок

Мэтьюз Патриция

– Жалко, что ты устала, Кэт, – заботливо сказал Энтони.

– Не то чтобы сильно устала. Просто я вдруг поняла, что у меня нет настроения танцевать. – Поддавшись внезапному порыву, она сжала его руку и спросила: – А где стоит твое судно, Энтони?

Он взглянул на нее.

– Совсем недалеко от «Кошечки».

– Можно мне посмотреть? Еще рано, и я никогда не видела плавучую клинику.

На его лице отразилось удивление, которое постепенно сменилось радостью.

– С удовольствием покажу тебе мое судно, Кэт.

Я вложил в него много труда, и теперь очень горжусь им.

Увидев судно только снаружи, Кэт поняла, что у Энтони есть все основания для гордости. Плавучая клиника походила скорее на пассажирский пакетбот, чем на грузовую баржу. Высокая каюта в центре хорошо освещалась и проветривалась за счет большого количества окошек. Все судно было недавно выкрашено в веселый желтый цвет. Перед трапом на каюте была прибита дощечка с выжженными на ней словами «Доктор Энтони Мэйсон. Лечение всех болезней. Хирургия».

По борту судна крупными буквами шло название: «Парацельс».

– Что значит это слово? – спросила Кэт.

– Парацельс – это швейцарский врач, живший в шестнадцатом веке. В то время его личность вызывала много споров, но сейчас многие считают его отцом современной медицины.

Кэт невольно улыбнулась.

– Сомневаюсь, что многие из канальеров знают это имя, – заявила она.

– Может, и не знают, но они в любом случае не доверяют врачам. – Энтони развел руками. – В прошлые времена люди шли со своими болезнями к ведьмам и колдунам, и такой суеверный образ жизни очень трудно искоренить.

– Особенно на Эри-канале, где народ с недоверием относится к людям суши.

– Знаю, Кэт. Как раз это я и пытаюсь преодолеть. Я искренне верю в успех. Настанет время, и люди перестанут меня бояться. Я уже завоевал доверие нескольких пациентов. Конечно, их немного, но, надеюсь, слух пойдет дальше.

Она притронулась к его руке.

– По-моему, такому человеку, как ты, можно доверять, Энтони. Если я когда-нибудь заболею, то не задумываясь приду к тебе за помощью.

Его смуглые щеки вспыхнули темным румянцем, он накрыл ее ладонь своей.

– Спасибо, Кэт. А теперь... – он оживился, – пойдем на борт, я покажу тебе мою клинику.

Они поднялись по трапу, и Энтони показал на главную каюту.

– Здесь у меня смотровые, операционная и кабинет. Каюта поменьше вон там... на корме – так, кажется, говорят на канале? Это мои личные комнаты.

Помещения главной каюты были безупречно чистыми и опрятными. В комнате ожидания, выкрашенной в яркие веселые тона, стояли удобные кресла. Кэт вспомнила те несколько врачебных кабинетов, в которых бывала с Миком. Все они были темные, мрачные и очень неуютные.

– Ты не зря гордишься своим судном, Энтони, – сказала она.

– А вот и последняя комната. Здесь я оперирую. Правда, операций бывает немного. В основном это ампутации или срочная хирургия. Люди панически боятся оперироваться,

и даже медики до сих пор спорят по поводу плюсов и минусов хирургического удаления больных органов. Я лично считаю, что хирургия – будущее медицины. К сожалению, многие врачи признают лишь три метода лечения: слабительное, пластырь и кровопускание.

В других комнатах тоже пахло чем-то непонятным, но те запахи были слабыми и не очень противными. Но здесь, в операционной, стоял резкий тошнотворный запах. Заметив ее реакцию, Энтони извинился:

– Прости, Кэт. Знаю, сильно пахнет. Я храню здесь почти все свои лекарства. – Он показал на полки, заставленные пузырьками и склянками. – А некоторые запахи, например, запах карболовой кислоты, почти невозможно полностью устранить.

В комнате стояли одно большое кресло, напоминающее парикмахерское, и узкий высокий стол с мягкой обивкой сверху. Кроме этих предметов мебели, в операционной был только высокий шкаф со стеклянными дверцами и полочками, на которых Кэт увидела множество различных инструментов.

– Это мой скудный набор инструментов, – сказал Энтони. – Поскольку хирургия не в почете, специализированных магазинов по продаже хирургического оборудования не существует. Купить можно только пилы для костей и еще кое-что для ампутации. Остальное я изобрел и сделал сам или скопировал то, что изобрели другие хирурги. У меня есть набор деревянных щипцов для удаления зубов, извлечения пуль и других инородных предметов из ран. Я горжусь этими вещами, – он непроизвольно шагнул к шкафчику, но вдруг остановился. – Нет, тебе вряд ли захочется смотреть на это. Пойдем в другую комнату, пока ты не потеряла сознание.

Кэт напряглась.

– Я не так легко теряю сознание, – отрезала она.

Энтони округлил глаза, удивленный ее тоном, и Кэт мысленно обругала себя, вспомнив, как раздражала Моргана ее колючая независимость.

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – сказала она смягчившимся голосом. – Наверное, дело в том, что эти запахи непривычно резки для меня.

– Ничего страшного, Кэт, я понимаю. Ну что ж, я показал тебе все, что мог. – Мэйсон вывел ее в другую комнату и направился к выходу из главной каюты. – Больше здесь смотреть нечего, – он оглянулся через плечо, – кроме моих комнат, но не думаю, что тебе это интересно.

В его взгляде светилась тоскливая надежда.

– Почему бы нет? – спросила Кэт.

– Обычно считается неприличным для леди заходить одной в комнаты джентльмена.

– А я не вижу в этом ничего неприличного. – Спохватившись, что эта фраза может быть неверно понята, Кэт поспешно добавила: – Я хочу сказать, что твое предложение меня нисколько не оскорбляет.

Лицо его просияло.

– Так ты согласна? У меня есть портвейн. Хочешь рюмочку?

– Отлично! Если, конечно, ты не думаешь про меня, что я «неприличная» леди.