Влюбленный опекун

Кинсейл Лаура

Рано утром Тесс проснулась в доме Фрейзеров от сильного шума и тотчас подбежала к окну своей спальни, как всегда делала это, чтобы взглянуть на холм, возвышавшийся над крышами домов, и на пыльные улочки, ведущие к бухте Папеэте.

Она устремила взгляд туда, где на голубовато-сером фоне неба выделялся «Арканум», и у нее перехватило дыхание: высокие мачты клипера медленно двигались, перемещаясь между мачтами других стоящих на якоре судов.

Тесс охватил внезапный страх. Он уходит! Она отскочила от окна и схватила пеньюар, собираясь броситься на пристань и попытаться остановить его, когда резкий порыв

ветра ворвался в открытое окно и, подняв шторы, опрокинул небольшую вазу.

Только тут Тесс осознала, что это не ветер, дующий с северо-востока, а гораздо более сильный ветер с запада. Она снова подбежала к окну и увидела, что небо потемнело и листья пальм напряженно трепещут на ветру. Тесс была достаточно сведущей в морском деле, чтобы тут же все понять: шторм надвигался как раз с той стороны, где бухта Папеэте была меньше всего защищена.

Теперь она заметила, что и другие корабли пришли в движение. «Арканум» был уже на полпути к проходу между рифами, буксируемый небольшим гребным судном, на котором моряки напряженно орудовали веслами – они явно спешили вывести клипер в открытое море.

С замиранием сердца Тесс наблюдала, как клипер приблизился к проходу между рифами, где вздымающиеся волны начали сводить на нет усилия людей. Когда ей показалось, что «Арканум» вот-вот налетит на рифы и разобьется, неожиданно раскрылись его кливеры и топсели. Корабль мгновенно развернулся левым бортом на девяносто градусов от прежнего направления и благополучно миновал выступ рифа.

Тесс захлопала в ладоши, отдавая дань уважения искусству мореплавания, затем быстро оделась и помчалась вниз по лестнице на поиски Майны.

Глава 12

«Арканум» вернулся в бухту Папеэте пять дней спустя после шторма. Он мог бы возвратиться раньше, поскольку шторм длился не более двух дней, но Гриф провел еще три дня, бесцельно курсируя среди Подветренных островов, придумывая различные причины, по которым он не хотел возвращаться, и спрашивая себя, какого черта его все-таки тянуло назад. Решение наконец было принято, когда наблюдатель сообщил, что видит на горизонте Таити. Гриф притворился, что продолжает дремать в тени рубки, а когда в конце концов открыл глаза, они уже подошли так близко к острову, что было бы нелепо поворачивать в открытое море.

Едва они встали на якорь, как Гриф услышал пронзительный голос, окликнувший его, и, повернувшись, увидел подругу Тесс Майну Фрейзер, взбирающуюся на борт из каноэ.

– Капитан! – приветствовала она его по-французски. – Вы так долго отсутствовали, что я уже не надеялась когда-либо увидеть вас!

Гриф посмотрел мимо нее, ожидая увидеть Тесс, но, как оказалось, островитянка приплыла одна.

– Вы должны поскорее сойти на берег, – продолжила Майна, не давая ему времени на ответ, – и помочь мне. Тете исчезла!

Гриф, сдвинув брови, посмотрел на нее.

– Тете...

– Ну да, леди Тесс, – сказала Майна нетерпеливо. – Мы называем ее Тете. Капитан, она не вернулась домой после шторма.

Грифу потребовалось некоторое время, чтобы осознать, о чем говорит таитянка, затем он почувствовал, как от страха за Тесс кровь застыла в его жилах.

– Вы искали ее? – спросил он и сразу понял глупость своего вопроса. – Я имею в виду – вы знаете, где она может быть?

– Где угодно! –

воскликнула Майна, неопределенно махнув рукой. – Она отправила мистера Сидни в горы, и он тоже пока не вернулся, но с ним два проводника. А Тете ушла одна. О, капитан, вы должны помочь мне найти ее. Я пыталась обратиться в полицию, но они французы и плохо знают остров.

Гриф представил Тесс, одинокую и страдающую, в какой-нибудь забытой Богом долине или хуже того... Подавив волнение, он попытался мыслить здраво.

– Куда предположительно она могла пойти? – настойчиво спросил он. – Кто-нибудь видел ее?

Прошло трое суток, а он продолжал повсюду задавать этот вопрос и получал один и тот же ответ: молчание или красноречивое пожимание плечами. Как и предсказывала Майна, местные власти проявили к поискам полное равнодушие. Французы считали, что отсутствие Тесс связано с семейной ссорой, и несколько раз спрашивали у Грифа, почему он так бил свою жену, что она сбежала от него. Узнав, что Тесс не является его женой, они вообще потеряли интерес к этому делу и посоветовали ему найти другую любовницу, поскольку на острове есть много девушек, которые с удовольствием составят ему компанию.

В конце концов Гриф отказался от услуг полиции. Они с Майной организовали собственные поиски и, задействовав его немногочисленных людей, разбрелись по острову.

После трех бесплодных дней и ночей Гриф сидел на шершавом пне старой пальмы в деревушке, название которой он не мог выговорить. Напротив него среди буйной зелени белел остроконечный шпиль церкви, а в кустах шуршал и тихо похрюкивал поросенок. Майна находилась рядом, ведя длинную беседу со стариком, чинившим рыболовные сети. Гриф не понимал ни слова из их разговора, однако знал, что все напрасно: члены его команды возвращались один за другим, так ничего и не обнаружив. Нигде не было даже каких-нибудь намеков на присутствие Тесс, а ведь прошло уже восемь дней после ее исчезновения.

Восемь дней.

Гриф мысленно перебирал все возможные варианты того, что могло с ней случиться. В этом тихом раю он повсюду видел опасности. Тесс могла упасть с утеса, утонуть в прибое, подвернуть ногу в каком-нибудь отдаленном месте и теперь медленно умирать от голода. В прибрежных водах рыскали акулы, а на берегу могли встретиться сбежавшие с проходящего корабля люди, которые были не в ладах с законом и не отличались порядочностью: бунтовщики, беглые рабы, убийцы...

Резко поднявшись, Гриф пересек небольшую лужайку и, взбежав по ступенькам крыльца, вошел в церковь. Внутри было прохладно и пахло цветами, оставленными с прошлого воскресенья на алтаре. Он сел на скамью, бесцельно глядя на побеленные стены. В церкви было тихо, если не считать легкого шума ветра и слабого эха от звонкого голоса Майны снаружи.

Через минуту Гриф сполз со скамьи и опустился на колени на грубый дощатый пол. Он уткнулся лицом в ладони и начал делать то, чего не делал пятнадцать лет. Он стал молиться.

Это была необычная молитва. Она не была даже обращена непосредственно к Богу. Гриф возлагал свои надежды на того, кто мог услышать его, кто мог ответить, кто мог взамен его обещаниям вернуть ему Тесс живой. «Я сделаю все, что угодно, – молился он. – Только пусть она вернется. Не дай ей умереть, испытать страдания или мучиться от страха».