Влюбленный опекун
Шрифт:
Он молился очень долго и страстно и даже не заметил, как Майна вошла в церковь.
– Рифон, – тихо сказала она, дотрагиваясь до его плеча и произнося его имя на свой манер. – Не беспокойся. Ты найдешь ее. – Когда он наконец поднял голову и встал с колен, Майна улыбнулась ему немного странной улыбкой и добавила: – По-моему, Тете должна быть очень счастлива, оттого что ты так заботишься о ней.
Гриф не знал, что ответить на это.
– Ты узнала что-нибудь? – спросил он.
– Да. – Ее карие глаза неотрывно смотрели на него.
– Ну так говори. – Он не мог понять по выражению ее лица,
– Старик одолжил ей каноэ неделю назад. Он сказал, что она до сих пор не вернула его.
– Неделю назад... – Гриф сжал сиденье скамьи. – После шторма?
Майна немного поколебалась, затем сказала приглушенным голосом:
– Нет, до шторма.
Гриф почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.
– Он знает, куда она отправилась?
Майна уставилась в пол, и ее нежелание говорить отозвалось острой болью в сердце Грифа, словно его полоснули ножом.
– Пожалуйста, – произнес он дрожащим голосом, – скажи мне.
Она вздохнула и, откинув назад темные волосы, посмотрела ему в глаза.
– Старик говорит, что она отправилась на Мити-Попоа, это атолл к югу от острова. Он находится не очень далеко, примерно миль двадцать.
– Значит, кто-то поехал туда с ней?
– Нет.
– Нет? Ты хочешь сказать, что она отправилась в двадцатимильное путешествие на весельном каноэ одна перед штормом? Не могу поверить. Вряд ли она смогла бы на такой лодке пересечь даже бухту, не то что двадцать миль в открытом океане.
– Почему нет? – сказала Майна, словно защищаясь. – Например, я могу. А она ведь не знала, что надвигается шторм.
– Не знала? Боже милостивый! – Гриф наконец дал волю своему гневу. – Она может быть безрассудной, но не глупой. Ты уверена, что старик говорит правду?
– Конечно! – воскликнула Майна. – Зачем ему придумывать что-то? Ты не знаешь, Рифон, но Мити-Попоа считается проклятым местом, и если она захотела поехать туда, то могла сделать это только в одиночку. Никто не стал бы сопровождать ее. Должно быть, сейчас она все еще там, без еды и воды!
– Но почему, черт возьми, она отправилась в такое место?
– Наверное, просто хотела собрать редкие образцы растений. Ну да, теперь я вспомнила! Она говорила, что хочет найти там какой-то особый цветок, о котором рассказывал ее отец и который расцветает только после дождей. Вот почему она поехала туда перед штормом. Я уверена, что она все еще там, Рифон!
В энтузиазме Маины было что-то не совсем естественное, и Гриф подумал, что, возможно, она старается поднять его настроение. Это была весьма добросердечная девушка.
– Ты должен поехать туда и забрать ее. – Взяв Грифа за руку, Майна вывела его из церкви. – Старик сказал, что Тете взяла с собой воды и еды всего на несколько дней. Наверное, у нее какие-то проблемы, иначе она давно бы вернулась назад.
– Это мы скоро узнаем; лишь бы она действительно оказалась там, – мрачно заметил Гриф.
С каждой новой подробностью относительно Тесс у него возникало все больше опасений, что она могла погибнуть, а тут еще ужасные мысли об акулах, о жутких волнах во время шторма, которые могли достигать высоты в двадцать футов и более.
– Я соберу команду, и завтра мы отправимся
– О нет! – воскликнула Майна. – Туда нельзя подойти на корабле. Там нет места для стоянки, и даже на баркасе невозможно проникнуть к атоллу. Говорят, что и на каноэ очень трудно пробраться сквозь рифы. Правда, никто из островитян не захочет поехать туда, но... У этого старика дед был священником на Мити-Попоа. Думаю, если ему предложить немного денег, он сможет доставить тебя туда.
Гриф взглянул на морщинистого таитянина, который продолжал спокойно чинить сети.
– Хорошо, сколько будет достаточно?
– Пять франков.
– Полагаю, ты это уже обсудила с ним?
– О да. Я знала, что ты захочешь поехать.
Гриф заколебался. Он вовсе не хотел появиться на этом чертовом атолле и обнаружить, что Тесс там нет. Однако, так или иначе, выбора у него не было.
Он повернулся к Майне.
– Скажи, что он получит свои пять франков. Скажи также, что я хочу отправиться к этому атоллу немедленно.
Мити-Попоа был хорошо знаком Тесс. Белый песок, тенистые кокосовые рощи, тихие чистые воды лагуны – все это служило своеобразным укрытием для нее и Майны в юные годы. Лагуна казалась достаточно большой, но сам по себе островок был крошечным, так что мало кто из таитян посещал его, предпочитая для отдыха и развлечений более обширную группу атоллов к северу от Таити.
Тесс устроила свое убежище в центре островка, где густой кустарник обеспечивал ей защиту от постоянно дующих ветров. После шторма часто шли дожди, и она дополнительно укрыла свою небольшую парусиновую палатку слоем пальмовых листьев, так что внутри было совершенно сухо. Дождевую воду она собирала в оловянную посудину и имела достаточный запас сушеной рыбы, бананов, плодов хлебного дерева, чтобы благополучно существовать в течение определенного времени. Сначала Тесс вволю ела, ничего не делала и только ждала, бродя по искристому побережью, однако через неделю она уже иначе взглянула на сложившуюся ситуацию и начала более рационально расходовать сушеную рыбу, а также пользоваться сетью и крючками, которые захватила с собой, чтобы пополнить запасы, бродя по мелководью лагуны. Ей помогали навыки, которые она приобрела много лет назад. После значительных усилий Тесс поймала в сети угря и еще всякую мелочь.
Эта деятельность отвлекала ее от мысли, что, возможно, никто так и не приедет за ней. После полудня она, устав от хождения по воде с поднятой до пояса юбкой, укрывалась от солнца в тени кокосовой рощи и тогда начинала осознавать, что эта ее выходка была глупейшей из всего того, что она вытворяла когда-либо. Ей оставалось надеяться только на то, что Майна приедет за ней, прежде чем она действительно будет вынуждена утолять жажду кокосовым молочком и питаться мелкой рыбешкой.
Надев чулки и ботинки, Тесс целый час занималась чисткой и разделыванием угря, чтобы замариновать его в винном уксусе, а потом уныло сидела в тени на берегу, чувствуя себя Робинзоном Крузо и размышляя, вернется ли она когда-нибудь опять к цивилизации. Все же Тесс, как могла, старалась сохранять бдительность, но усталость, равномерный шум прибоя в рифах и шелест пальмовых листьев убаюкали ее, и она уснула.