Влюбленный скрипач (сборник)

Доктор Нонна

– Конечно. Ты же знаешь, я обожаю котлеты. Только сначала в душ.

Она долго терлась мочалкой, словно так могла стереть из памяти воспоминания о прошедших днях. Какое счастье оказаться дома! Под ногами мягкий коврик, из-под крана весело журчит вода, полотенце пахнет свежестью и лавандой. Мать всегда сама стирала белье, отводя на это весь субботний день. А уже с вечера накануне расставляла в ванной пачки с порошком, крахмалом и синькой. «Милая мама, – с нежностью подумала Саша, – как она заботится о нас. Что бы мы без нее делали?» Эта мысль – мысль о том, что с матерью может что-то случиться и они с Павликом останутся совершенно одни, – посещала Сашу постоянно, пугая и мучая бессонницей по ночам. Когда был жив отец, надежный, уверенный, сильный, все было совсем по-другому. В их доме

часто собирались гости. Мама много смеялась и выглядела такой счастливой. Саша очень гордилась отцом. Она знала, что в Кривой Рог он приехал сразу после школы, из деревни. Работал и учился заочно, год за годом поднимаясь по служебной лестнице все выше и выше. Без всяких там нужных знакомств, без обязательных взяток. Мать часто рассказывала Саше об этом, когда отец работал уже директором металлургического комбината. И каждый раз с горечью добавляла, что он добился бы большего, если б удачно женился. Мария Александровна была еврейкой. И хотя в паспорте в графе «национальность» значилось, что она украинка, как и муж, никого это обмануть не могло – слишком яркими, характерными были внешние черты. Зато благодаря этому смешанному браку Саша родилась настоящей красавицей. Еще девочкой она притягивала к себе восхищенные взгляды: нежный ангел с волнами медных вьющихся волос, изумрудными глазами, аккуратным, задорно вздернутым носиком, пухлыми губами и ямочками на щеках. Миновав подростковый возраст, Саша похорошела еще больше. Тонкая высокая девушка с пышной грудью всегда оказывалась в центре внимания противоположного пола, который ей почему-то был безразличен. И та ее первая близость, после которой родился Павлик, не была следствием любовного влечения. Просто после выпускного все отправились на берег реки жечь костер. И Саша, неожиданно очутившись в компании одна без пары, почувствовала себя жутко несовременной, неправильной. Тогда казалось, что Колька Садовский, подсевший к ней поближе, когда все подружки в сопровождении кавалеров разбрелись кто куда, выручает ее из неловкой ситуации. Может, Колька и сам так думал. Она ведь и правда обрадовалась тому, что как все, с ухажером. Теперь никто не скажет, что она воображает в ожидании «прынца» на белом коне или алых парусов. После той июньской ночи Саша Кольку больше не видела. Вместе со школьной порой закончилась ее детская беззаботная жизнь. Похороны отца, тяжелые роды, бессонные ночи. До трех лет Павлик плохо спал по ночам, просыпаясь от малейшего шороха. И тогда у Саши было только одно желание: выспаться. Впрочем, это не помешало ей закончить медучилище. И не кое-как, а с отличием. Потом стало легче. Павлик пошел в детский сад, а ей удалось устроиться операционной сестрой в городскую больницу. Главврач Николай Владимирович взял Сашу сразу, без испытательного срока. Она думала, благодаря красному диплому, оказалось – нет.

Как-то после ночного дежурства, столкнувшись с Сашей в больничном коридоре, Николай Владимирович бросил мимоходом: «Через полчаса зайди ко мне, Александра». Тон у него был слишком уж категоричным, и все эти полчаса Саша мучилась, гадая, за что получит нагоняй от начальства.

В указанное время, переминаясь с ноги на ногу, она нерешительно постучала в дверь его кабинета. Дверь открылась тут же, словно босс стоял возле нее и ждал Сашиного появления. Большая жилистая рука втянула молодую женщину внутрь. Хлопнула дверь, торопливо щелкнул замок. Влажные губы с сигаретным запахом жадно впились в Сашин рот. Она стояла в оцепенении, а главврач, подтолкнув молодую женщину к дивану, быстро сорвал с нее халатик, трусики и бюстгальтер. Саша очнулась, когда пружина старого дивана впилась ей в спину. Молодая женщина попыталась столкнуть с себя Николая Владимировича, но он был очень крупный мужчина, и ее беспомощное сопротивление только завело его еще больше. Через несколько минут, издав гортанное рычание, он сам скатился с нее, деловито посмотрел на часы, быстро оделся, сел за письменный стол и закурил, разглядывая растерзанное тело молодой сотрудницы.

– Вон полотенце над раковиной. Смочи и… Сама знаешь.

Саша дрожащими руками обтерлась и медленно оделась.

– Я пойду?

– Да, конечно. Возьми сумку с продуктами. По средам и пятницам ты у меня.

Саша

машинально взяла тяжелую сумку, даже не думая в тот момент о том, что в ней может быть. Дома она удивилась: соки, сухая колбаса, красная икра, банки с маслинами, коробка конфет, бутылка армянского коньяка… Она выставляла продукты на кухонный стол, а мама смотрела изумленными глазами.

– Откуда это, Сашенька?

– Из… – Саша нервно рассмеялась. – Тебе лучше и не знать, мамуля!

Она долго не могла прийти в себя, бесцельно слоняясь по квартире, но уже вечером, ложась спать, вдруг подумала: «Он не противный! От него хорошо пахнет, и вообще…» – Саша почувствовала, что при воспоминании о Николае Владимировиче соски затвердели и потеплело внизу живота. Молодое тело хотело мужчину, и с этим ничего нельзя было поделать. «Отбить его, что ли? – пронеслась в голове другая мысль, удивившая Сашу своей неожиданностью и циничностью. – А что? – продолжала она разговаривать сама с собой. – Заживем как люди».

Теперь каждую среду и пятницу Саша ходила за своей порцией счастья, что ждала ее в кабинете босса на холодном кожаном диване. И это все больше начинало ей нравиться, а еще Саше казалось, что мысль увести начальника из семьи вот-вот воплотится в жизнь. Но тут случилось непредвиденное.

Вернувшись однажды домой после ночной смены, Саша увидела взволнованную маму, хлопочущую возле Павлика. Мальчик лежал на кровати, прижав ноги к животу, и громко, прерывисто стонал.

– Мам, давно он так? – быстро спросила Саша, коснувшись ладонью горячего, покрытого испариной лба сынишки.

– Да с вечера уже. Конфет, что ли, объелся. Я ведь много и не разрешала, так он разве слушает, – беспомощно оправдывалась мать. Саша поставила диагноз мгновенно: аппендицит! Вызвала такси, не стала ждать «Скорую» и уже через несколько минут с сыном на руках влетела в свое родное хирургическое отделение. На ее счастье, дежурил Николай Владимирович, который, осмотрев Павлика, подтвердил догадку Саши.

– В операционную!

– А кто ассистировать будет?

– Как кто? Ты. Сегодня Юлька моя дежурит, но она не в форме. Я ее отпустил. Беременная она, тяжело ходит, возраст все-таки!

– Но… я… как же… Я не смогу, – непослушными губами едва выговорила Саша.

– Прекрати истерить! Включай профессионализм и отключай эмоции! Готовься! Быстро! – властно приказал он, тщательно намыливая руки.

Саша подчинилась, ведь каждая минута была дорога. Она просто старалась не смотреть на лицо Павлика, не думать, что это он, ее мальчик, лежит на операционном столе.

– Скальпель! Корнцанг! Зажим! Прижги! – привычно командовал Николай Владимирович. Саше казалось, что эти минуты будут длиться вечно. И когда главврач произнес: «Операция закончена! Всем спасибо!» – она даже вздрогнула. Неужели все? Слава богу!

Когда все вышли и Саша расплакалась, он обнял ее и сказал:

– Ну что ты, малышка! Все хорошо. Правда, если бы чуть позже…

– Я плохая мать!

– Нет! Это жизнь сейчас сложная. Спасибо тебе за Юлю, а то бы она нервничала. Она, когда детей оперирует, потом всегда не в себе.

Тогда, занятая мыслями о сыне, Саша не придала значения последним словам начальника, а позже, вспомнив о них, поняла: семья для Николая Владимировича – это святое. А она, Саша, – отдушина, легкое, ни к чему не обязывающее развлечение. Это обстоятельство поставило точку над «и». Больше Саша не хотела увести начальника из семьи, но была признательна ему: ведь он спас ее сына.

Теперь по средам и пятницам Саша отдавалась ему с благодарностью. Она чувствовала свою нужность, хотя все происходило по одному сценарию. Как-то девушка решила его поменять.

– Давай сначала выпьем? – предложила она, увидев на столе коньяк и шоколад.

– Нет у меня времени на сю-сю, пу-сю, Сашенька! – Николай Владимирович нервно передернул плечами и потом долго не мог возбудиться.

Саша даже испугалась. Почему это произошло, она так и не узнала, но попытки что-то изменить больше не делала.

Четкий график их встреч ее веселил. Девушка привыкла врать маме, принося домой пищевой паек. Конечно, Мария Александровна догадывалась, откуда продукты, но ей не хотелось проверить свои догадки. Так было удобно всем.