Вместе с флотом
Шрифт:
[122]
Глава восьмая. «ШЕЕР» ПОЛУЧАЕТ ОТПОР (1942, АВГУСТ — СЕНТЯБРЬ)
Одно цепляется за другое... Вот так и получилось, что фашистский рейдер «Адмирал Шеер» воспользовался удобным моментом и проник в Карское море на внутренние арктические коммуникации, на трассу Северного морского пути. Обстановка на театре после внезапного, не имеющего никаких оправданий ухода английских эскортных кораблей от конвоя PQ-17 и гибели многих транспортных судов брошенного союзниками каравана оказалась до того напряженной, что я распылил и без того недостаточные для огромного театра силы флота; нацелил их на выполнение во что бы то ни стало одной задачи и несколько ослабил внимание к другим, в частности к защите наших арктических вод [33] ; словом, на известный срок очутился в плену у обстоятельств. И это вполне понятно. Двадцать суток без малейшей передышки наши силы — надводные корабли, подводные лодки, авиация — были заняты поисками союзных транспортов. Поиски охватывали тысячемильное пространство от Шпицбергена
33
Действия противника в этих районах побудили командование флота принять меры, связанные с защитой западной части Арктики. В августе 1942 года по приказу наркома Военно-Морского Флота была создана временная военно-морская база в губе Белушья «для обеспечения прикрытия и сбора конвоев в районе Новой Земли и для защиты новоземельских проливов и подходов к ним». — Примеч ред.
[123]
Люди остаются людьми, даже те, кто считает себя всепроницательными, семи пядей во лбу... Разгром 17-го конвоя, невозвращение в эти дни двух наших лодок с позиций, то есть безусловная гибель их, тревожные вести, идущие с далекого юга, где уже завязалась борьба за Кавказ и Волгу, круглосуточное напряжение в море на протяжении трех недель — все это наряду с поведением союзников, оставлявшим желать лучшего, произвело тягостное впечатление на умы. В случае натиска противника на театре нечего и надеяться на поддержку тех же английских военно-морских сил. Точка зрения У. Черчилля, заявившего от имени британского правительства об отказе рисковать кораблями флота метрополии где-либо на коммуникациях Северной Атлантики, уже известна и мне через английскую военно-морскую миссию в Полярном. Эскорта от Исландии до Медвежьего и караванов с грузами до сентября не будет, а нашим транспортным судам предстоят одиночные переходы на свой страх и риск. Вот к чему пока свелись обещания союзников об открытии второго фронта. Не хочется думать плохо о тех, кто сам же вызвался идти плечом к плечу в смертельной борьбе, но факты, особенно в напряженный период, вновь наступивший на всем фронте, прежде всего у Сталинграда, наводят на грустные размышления...
Гитлеровцы продолжают шнырять в местах, где недавно пролегал маршрут одиночных транспортов 17-го конвоя. 27 июля вражеская подводная лодка проникла на рейд бухты Малые Кармакулы (на южном острове Новой Земли) и подвергла артиллерийскому oбстрелу полярную станцию: дома зимовщиков и склады. Убит один человек, и ранены четверо. Ни транспортных судов, ни кораблей в бухте не было, как не имелось военных объектов на берегу. В бухте находились два гидросамолета полярной авиации, предназначенные для обычной ледовой разведки, практиковавшейся и в мирное время.
Несколько суток люди на полярных станциях и наблюдательных постах Новой Земли находились в напряженном ожидании, но противник ограничился только обстрелом Малых Кармакул и других попыток нападения не предпринимал вплоть до 17 августа. Постепенно, сутки за сутками, напряжение у полярников спадало и через три недели сменилось крайне вредной в любых
[124]
условиях военного времени успокоенностью. Благодушие обусловливалось еще и тем, что корабли флота на протяжении первой половины августа обеспечили успешный переход трех арктических караванов из Белого моря через проливы Югорский Шар и Карские Ворота на трассу коммуникаций Северного морского пути. Вдобавок существовала ошибочная уверенность, будто гитлеровцы (как, мол, и в прошлом году) не посмеют сунуться на восток дальше Новой Земли, что для них всего страшнее арктические льды. Это заблуждение не исчезло и 17 августа, когда вражескими подводными рейдерами были атакованы два наших буксира — «Норд» и «Комсомолец», шедшие с баржами из пролива Югорский Шар к острову Матвеева. Одна баржа с людьми и вторая с обмундированием были потоплены, один буксир подожжен и выбросился на берег. Причем команда фашистских подводных лодок из автоматов расстреливала наших моряков, которые после гибели судов оказались в воде. Подошедшим слишком поздно к месту, где пиратствовали гитлеровцы, тральщикам удалось спасти лишь 23 человека. А 21 августа две подводные лодки повторили нападение и подвергли артиллерийскому обстрелу наши суда в районе Белушьей губы (Новая Земля). Сутки спустя мы предупредили руководителей Главсевморпути о возможном появлении надводного вражеского рейдера у Новой Земли, а в дальнейшем приняли ряд необходимых мер, связанных с перехватом его. К мысу Желания (мимо которого, вероятнее всего, мог пролегать маршрут вражеского рейдера) были высланы подводные лодки типа «К» и «Щ». Соответствующие указания получила авиация, самолеты которой были посланы на разведку. Однако флот по-прежнему не получал информации о движении судов на арктических коммуникациях. И суда нередко шли без какого-либо охранения. Такая беспечность снова привела к печальным результатам: противник потопил транспорт «Куйбышев», шедший без охранения от Югорского Шара к Диксону. Командующий Беломорской флотилией вторично предупредил штаб морских операций западного сектора Арктики, представлявший оперативную навигационную группу Главсевморпути, о возможном появлении надводного рейдера противника в районе Новой Земли. Вторичное предупреждение несколько подействовало: штаб морских операций, расположенный на острове Диксон, дублировал предупреждение судам,
[125]
находившимся в Карском море, и полярным станциям.
Сведения о том, что крупный надводный корабль противника находится уже в районе внутренних арктических коммуникаций, флот получил только спустя полтора суток после
Первые сведения о рейдерстве «Адмирала Шеера» на арктических коммуникациях, полученные нами с запозданием, были таковы.
Крейсер прошел в Карское море мимо северной оконечности Новой Земли — мыса Желания — со стороны кромки льдов высоких широт, использовав благоприятную навигационную обстановку: южные ветры оттеснили тяжелый паковый лед далеко к северу. 25 августа рано утром (в 5 часов) зимовщики полярной станции на мысе Желания увидели неизвестный корабль, шедший из Баренцева моря. Прежде чем они успели опознать его (на подходе к мысу в это время находился наш грузовой транспорт «Беломорканал», совершавший одиночное плавание из Исландии в бухту Кожевникова), неизвестный корабль открыл орудийный огонь по радиостанции, чтобы лишить зимовщиков возможности сообщить о нем. Обстрел вызвал пожары. Сгорели жилой дом, метеостанция, дом летчиков, склад. Было повреждено здание радиостанции, но аппаратура уцелела. После обстрела вражеский корабль ушел на восток и скрылся в Карском море, а с мыса Желания на Диксон было передано радиодонесение: «Напало неприятельское судно, обстреляло, горим, горим, много огня...» Направление, в котором ушел фашистский рейдер, указано не было, что свидетельствовало не только о растерянности зимовщиков, но и о плохом инструктаже их.
[126]
Несколькими часами позже, в 12 часов 56 минут, радиоцентр Диксона принял сообщение, посланное капитаном ледокольного парохода «Сибиряков» А. А. Качаравой. «Сибиряков» накануне вышел из Диксона с оборудованием и персоналом новой полярной станции, которую намечалось открыть на Северной Земле, и не успел покрыть еще и половины расстояния до места назначения. В своем первом сообщении капитан Качарава указал, что к нему направляется вспомогательный крейсер противника. На самом деле это был не вспомогательный крейсер, а все тот же «Адмирал Шеер», стоивший десятка вспомогательных крейсеров. Второе донесение капитана Качаравы гласило: с «Шеера» потребовали данные о ледовой обстановке на пути к району пролива Вилькицкого и у мыса Челюскин, куда как раз в тот момент приближался третий арктический караван, благополучно прошедший в сопровождении наших эскортных кораблей от Архангельска до новоземельных проливов и оттуда следовавший уже самостоятельно, под проводкой линейных ледоколов «Ленин» и «Красин», к проливу Вилькицкого и дальше на восток по Северному морскому пути. Судя по запросу, на «Шеере» имелись сведения о третьем арктическом конвое.
Не отвечая на требование гитлеровцев, капитан Качарава повернул «Сибирякова» к берегу; однако «Шеер» последовал за ним, настиг и вновь потребовал данные о ледовой обстановке. Тогда капитан Качарава постарался выиграть время. Он запросил, что за корабль перед ним, и одновременно сообщил на Диксон о требовании «Шеера». В ответ с фашистского рейдера передали японское название — «Сисияма». В то же время на «Шеере» был поднят американский флаг. Теперь сибиряковцы убедились, что перед ними вероломный противник. Капитан Качарава приказал старшему лейтенанту Медведеву (на пароходе имелись 76-мм и 45-мм пушки) подготовиться к открытию огня по вражескому рейдеру, а всему экипажу и пассажирам-полярникам — занять места по боевому расписанию. Тем временем радист послал новое сообщение капитана в штаб морских операций на Диксон, после чего с «Шеера» последовало ультимативное требование прекратить работу рации, застопорить машину, спустить флаг и сообщить данные о ледовой обстановке в проливе Вилькицкого. В тот момент, когда на Диксоне принимали четвертое донесение радиста «Сибирякова», капитан
[127]
Качарава приказал открыть орудийный огонь по фашистскому рейдеру.
И «Сибиряков» начал неравный бой. Сам по себе этот факт достоин всяческого восхищения. Стоит сравнить хотя бы данные тяжелого крейсера, приведенные мной выше, и данные «Сибирякова», того самого «Сибирякова», который десять лет тому назад совершил под командованием капитана-помора В. И. Воронина всемирно известный исторический сквозной поход по Северному морскому пути в одну навигацию. В единоборство с мощным, вооруженным одиннадцатидюймовыми (280-мм) орудиями, одетым в броню быстроходным фашистским рейдером вступил старый грузовой пароход ледокольного типа, ветеран Арктики, имевший слабое вооружение и малый ход! Конечно, «Сибиряков» не мог рассчитывать на какой бы то ни было успех. Но решение, принятое капитаном Качаравой, было правильное: он надеялся задержать гитлеровцев, насколько удастся дольше, чтобы дать возможность уйти в безопасное место третьему арктическому каравану.
В 13 часов 37 минут «Шеер» открыл ответный огонь, держась на дистанции, исключавшей попадания снарядов «Сибирякова». Несколько сообщений, принятых на Диксоне от судового радиста по ходу неравного боя, подтверждали то, что следовало ожидать: снаряды «Шеера» вывели из строя сначала кормовое орудие, затем носовые пушки, вызвали пожар и взрыв бочек с бензином, находившихся на верхней палубе парохода, попали в борт в районе машинного и котельного отделений, лишили пароход возможности маневрировать и двигаться, разрушили мостик и носовую палубу. Шрапнельными снарядами, рассчитанными на поражение живых целей, были убиты многие члены экипажа и многие пассажиры-полярники, в том числе женщины. В 14 часов 5 минут связь с ледокольным пароходом оборвалась. По всей вероятности, «Сибиряков» был потоплен, а его люди погибли, самоотверженно исполнив свой долг, задержав фашистский рейдер на один час десять минут, но возможно, и дольше.