Вместе с флотом
Шрифт:
Пример Видяева и Колышкина — это пример не только для подводников, но и для всех на флоте.
Дата за датой мелькают передо мной на страницах дневника. Вот записи, сделанные на протяжении девяти месяцев с лишним: с конца декабря 1942 года, то есть с момента прекращения поисков «Сокрушительного», и вплоть до осенних происшествий 1943 года на коммуникациях в Арктике, точнее, в Карском море. Срок большой, произошло за это время немало всякого, есть о чем вспомнить и порассуждать наедине с дневником. Например, о случае с Курзенковым, который, несомненно, останется в истории Северного флота. 28 февраля 1943 года, то есть полярной ночью, самолет Курзенкова был подбит над вражеским аэродромом и загорелся. Раненный осколком при разрыве снаряда, летчик сумел довести горящий самолет до нашей территории, почти до своего аэродрома, после чего выбросился, не раскрывая парашюта, чтобы не попасть под удар падавшего самолета,
[160]
что произошло, я обратился к Д. А. Арапову, который находился в Полярном. Торпедный катер тут же доставил главного хирурга флота в госпиталь, куда был перевезен Курзенков.
Четырнадцать суток Дмитрий Алексеевич Арапов дрался со смертью за жизнь Курзенкова и сделал почти невозможное. И победил. В июле Курзенков вышел из госпиталя здоровым человеком. Здоровым, если не считать ограничений, связанных с тем, что осталось на всю жизнь в результате травмы внутренних органов. Свое он уже отлетал, а все, что успел сделать, дало ему право быть Героем Советского Союза, которым он и стал 25 июля 1943 года.
Командир бригады Виноградов вторично доложил о том, что «К-1», находящаяся на позиции у Новой Земли, не отвечает на вызовы. Думы о подводниках не выходят из головы. Снова и снова я вчитываюсь в короткие записи о действиях подводных лодок в текущем году, дополняю их подробностями, которые запали в память; и вновь записи, обогащенные деталями, оставшимися за пределами дневника, напоминают мне о самоотверженности, даже больше, о подвижничестве и героизме североморцев-подводников — экипажей и командиров.
Центральный орган нашей партии газета «Правда» сказала об этом кратко, но с предельной ясностью:
«В плеяде славных почетное место по праву принадлежит нашим отважным подводникам-североморцам. Ни тяжелые препятствия, ни упорное противодействие врага с его сетевыми и минными заграждениями, ни огонь вражеской артиллерии — ничто не останавливает подводников при выполнении боевого приказа».
Не щадя жизни — только так следует оценивать поведение подводников Северного флота с первых же дней войны. Каждая запись подтверждает это, свидетельствуя о личном примере командира, тем паче в наиболее трудные, критические минуты.
Вот одно из политдонесений, в котором приводится характеристика действий командира «М-172». Стоит процитировать это донесение:
«Особо отмечаю мужество и отвагу Героя Советского Союза капитан-лейтенанта Фисановича. Прорвав сильное, состоявшее из двух сторожевых кораблей и трех тральщиков охранение, он удачно атаковал вражеский транспорт водоизмещением шесть тысяч тонн, затем погрузился
[161]
и начал уклоняться от преследовавших его кораблей противника. Через шесть минут после атаки, произведенной «малюткой», корабли противника сбросили на «М-172» тридцать две глубинные бомбы. Взрывы были настолько сильными, что на подводной лодке вышло из строя освещение, заклинило горизонтальные и вертикальные рули, повредило глубиномеры и другие приборы, от сильного содрогания корпуса не работали компасы. Положение сложилось угрожающее для подводной лодки и ее экипажа. Командир не растерялся, приказал вручную расходить заклиненные рули и по указателю эхолота удаляться под прикрытие своих артбатарей. С аварийным фонарем он в критический момент обошел все отсеки и призвал личный состав, не теряя самообладания, бороться за живучесть корабля до тех пор, пока атаки противника не прекратятся. Люди видели спокойствие командира и самоотверженно боролись на своих боевых постах. В течение десяти часов не прекращались атаки противника. Одиннадцать заходов сделали вражеские корабли. Были сброшены 324 глубинные бомбы, из них 208 бомб в непосредственной близости от подводной лодки. Они причинили «М-172» серьезные повреждения. Огонь береговых батарей отогнал противника, и лодка всплыла. Заметив ее на поверхности моря, корабли противника начали артиллерийский обстрел и выпустили сорок снарядов. Тогда береговая батарея снова открыла огонь по противнику, после чего тот поставил дымовую завесу и скрылся в море. Но враг не отказался от намерения уничтожить подводную лодку и ее мужественный экипаж. «М-172» была атакована самолетом. С высоты ста метров он обстрелял ее из пулеметов и сбросил четыре фугасные бомбы, которые причинили «малютке» дополнительные
Добавлю к этому, что «М-172» под командованием Фисановича в течение одного только месяца, с 22 января по 23 февраля текущего года, дважды выходила на позицию полярной ночью и возвращалась похожая на плавучую ледяную гору. Вся надводная часть корпуса с антенной,
[162]
рубкой и прочим неизменно была покрыта наростами льда от обледеневших и намерзших слоями морских брызг. В одном из этих походов «малютка» потопила транспорт противника.
В таких условиях воюют все подводники-североморцы в зимнюю пору. Воюют действительно не щадя жизни ради общего дела — нашей победы. И во имя жизни. Пожалуй, нигде так не силен дух коллективной готовности к самопожертвованию ради благополучия всех, как у подводников.
Не ошибусь, если приведу в качестве примера яркого проявления такого духа эпизод, связанный со спасением подводной лодки «Л-20» под командованием капитана 2 ранга В. Ф. Таммана, потерпевшей аварию на глубине более ста двадцати метров. Эпизод, уже имеющий название: «Подвиг тринадцати». Суть его в том, что тринадцать человек из экипажа лодки десять часов провели в затопленном из-за повреждений отсеке и все это время не прекращали ни на мгновение борьбу за живучесть, от которой зависела судьба корабля и всего личного состава. Трудно даже вообразить условия, в каких находились эти люди, обыкновенные люди, наши подводники, но каждому понятно, что значит провести десять часов без света в металлической, заполненной водой закупоренной коробке, где тринадцати человекам тесно даже без воды, где на тринадцать человек просто-напросто не хватает воздуха. Десять часов впотьмах в холодной воде заполярного моря, заполнившей отсек... Как ни обессилели за это время тринадцать подводников, никто из них не поколебался выполнить приказ командира лодки, прозвучавший в переговорной трубе: «Открыть клапан аварийного осушения в затопленном отсеке!..» Для того же, чтобы открыть этот клапан, надо было глубоко нырять в сплошной темноте, рискуя захлебнуться под ногами у товарищей. Первыми устремились к аварийному клапану старшины Острянко, Доможирский, Чижевский и старший краснофлотец Фомин. Каждый из них неоднократно нырял в студеную воду, отыскивая клапан, все больше открывая его, затем присоединяя шланг, по которому должен был пойти сжатый воздух запасной торпеды. Общими усилиями они выполнили приказ командира и тем спасли корабль, экипаж, себя.
Тут я должен сказать и о тех, кто пришел к нам не столь давно, но сразу же включился в боевую жизнь флота, совершив перед тем дальний поход через два океана
[163]
и шесть морей. Пять новых боевых коллективов — экипажи пяти подводных лодок, переданных нам Тихоокеанским флотом, — вступили в поредевшую за истекший год семью подводников-североморцев. Первая из этих лодок прибыла на рейд Полярного 24 января, после четырехмесячного плавания от Петропавловска-на-Камчатке, пройдя 17 тысяч миль в боевых и штормовых условиях. Три следующие лодки пришли тем же маршрутом в конце марта. Пятая лодка закончила свой поход в самых последних числах мая, а шестая вообще не дошла: атакованная на переходе еще в Тихом океане неизвестной подводной лодкой, она погибла вместе с экипажем.
Дальнее, плавание через обширные морские театры военных действий послужило не только проверкой боевой готовности экипажей и командиров этих лодок, но и дополнительной тренировкой их. К нам тихоокеанцы прибыли без всяких жалоб на усталость и трудности действительно сложного, нелегкого похода. Никаких просьб об отдыхе не слышали ни командир бригады Виноградов, ни л. Наоборот, люди были готовы немедленно идти в море, идти воевать. Время, предоставленное им для отдыха, они целиком использовали на то, чтобы все на лодках привести в исправность и в порядок, после чего начали свои боевые действия на Северном морском театре. Особенно хорошо проявили себя экипажи подводных лодок: «С-55» под командованием капитан-лейтенанта Л. М. Сушкина, «С-56» под командованием капитан-лейтенанта Г. И. Щедрина и «С-51» под командованием капитана 3 ранга И. Ф. Кучеренко.
Сушкин, например, оказался мастером удара по двум целям одним залпом. Вот уже третий раз он остроумно и своеобразно действует против вражеских конвоев: выжидает момент, когда два судна противника начинают створиваться форштевнем и ахтерштевнем (то есть представляют собой на известный срок одну цель), и посылает все торпеды из носовых аппаратов в направлении этой единой цели. Дважды такой прием обеспечил успех атаки, предпринятой Сушкиным, а 30 апреля в третий раз я отметил в дневнике:
«...Вернулся с позиции Сушкин («С-55»). Атаковал конвой, шедший на запад. Накануне, 29-го забрался в середину конвоя. Выпустил торпеды в два створившихся форштевнем и ахтерштевнем транспорта. Дистанция — семь кабельтовых. Взорвались три торпеды. Считает, что