Вместе тоже можно...
Шрифт:
Один Майер тащил наперевес какой-то навороченный музыкальный игровой коврик и огромную машину на электроуправлении, которая понадобится новорождённому пацану, по меньшей мере, через полгода. Когда тот научится сидеть. И это не считая воздушных шариков, точное количество которых посчитать было почти невозможно, но на которых Женя могла бы вполне улететь в дальние края лучших традициях Мэри Попинс.
Той же компанией все поехали на просторную квартиру молодых родителей: трёшку в новостройке с видом на Академию Высших Искусств — одно и лучших заведений для начинающих творческих людей. Если бы ей удалось поступить
Однако увы, с бюджетными местами там всегда было сложно, а платное она бы не потянула. Ни тогда, ни теперь. Модельный бизнес не означал богатство, как можно подумать по неопытности. Иначе бы она давно обзавелась вот такой же жилищной собственностью, чтобы в случае чего иметь отходные пути. В случае чего — это когда личная жизнь летит в Тартарары. То есть почти всегда.
Но нет, у неё за душой ни гроша. Только что брендовые шмотки и есть. Ни жилья, ни семьи. Неудивительно, что стоя на просторной светлой кухне, где с хлопком открывались бутылки с шампанским, а каждый свободный участок пестрел ленточками, гирляндами и ароматными цветами, ей было ужасно грустно. Хотелось плакать от собственной беспомощности. И убежать куда подальше от таращившихся со всех сторон на неё нарисованных младенцев, аистов и традиционных надписей: "Спасибо за сына!".
Так что когда из другой комнаты её тихонько поманила к себе вынырнувшая из-за угла Нелли, она с готовностью укрылась в мягком полумраке самого интимного места на свете — спальни молодых. Дина застилала матрасик в детской кроватке, а молодая мамочка уселась обратно на мягкую постель, кормя грудью нового члена семьи — Бондарева Илью Матвеевича.
— Дина, — вежливо попросили кудрявшую барабанщицу, монотонными движениями убаюкивая причмокивающего сына. — Можешь сделать чаю? Обычного, чёрного. Не очень крепкого.
— Агась, — поняв намёк, послушной пчёлкой та выпорхнула из комнаты, оставляя их наедине.
Трущуюся на входе Женю кивком подозвали поближе, прося присесть рядом. Ого, сейчас, кажется, состоится серьёзный женский разговор.
Глава 11. Чемодан
Женя садиться рядом не стала. Но ближе подошла. Осторожно, как если бы боялась, что её укусят. Нет, она не боялась, конечно, но неловкость брала своё. Странно находиться в одной комнате с той, кого против воли считаешь соперницей и при этом таращишься на её вывалившуюся из специального топа для кормящих грудь.
— Ты меня очень не любишь, да? — миролюбиво улыбнулась ей Нелли.
— Нет, — честно помотала головой Козырь. — На самом деле завидую.
— Завидуешь? Чему?
— Этому, — перед ней присели на корточки, разглядывая курносый нос и сонные неосмысленные глазки, ещё толком не привыкшие к этому миру. — Невесело осознавать, что если бы из роддома выписывалась я, не пришло бы никого меня встречать.
— Прям совсем никого? А отец ребёнка?
— Это смотря какой отец, — резонно заметила Женя.
Залецкий, спаси и сохрани, вообще не вспомнил бы, что от него кто-то родил. А вот если бы это был Максим… тогда да, никто другой не нужен. Он один без проблем заменил бы своим вниманием и заботой целую толпу.
— Тоже верно, —
— С чего бы?
— Из-за кого. У нас с Максом есть прошлое, но оно настолько платоническое и невинное, что цензура пропустила бы это под пометкой 0+.
Собеседница негромко усмехнулась.
— Неужели я выгляжу настолько ревнивой?
— Нет. Но я вижу, как ты на него смотришь. И рада, что он смотрит на тебя так же… Ай, — молодая мамочка поморщилась, поправляя выпавший во рту младенца сосок. — Так больно стискивает дёснами, что за два дня до крови уже прокусил.
— Это нормально?
— Да. Молока же пока толком нет. Только молозиво. А оно туго идёт. Плюс, я, наверное, неправильно прикладываю его. Акушерки раз десять показывали, как надо, но мне так неудобно.
— Теперь у тебя есть коронная отмазка на все случаи жизни: ты ж мать — ты лучше знаешь, — улыбнулась Женя. Она вопросительно потянулась к малышу, жестом прося разрешения у матери коснуться маленькой ручки. — Можно?
— Конечно.
Её палец мгновенно схватили и стиснули, не отрываясь при этом от кормления. Да и вообще, Илюша, кажется, засыпал.
— Почему у вас ничего не вышло? Вы пытались? — спросила Козырь, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Шевельнётся ли материнский инстинкт. Кажется, шевелился.
То, что речь шла о Майере подразумевалось само собой.
— Я бы не сказала… — честно призналась Нелли. — Обстоятельства сложились так, что на момент нашего знакомства я была не готова к отношениям любого типа. А после стало уже поздно…
— А его хобби… оно тебя не смущало?
— Ты о подпольном клубе? Конечно, не нравилось. Но что я могла сделать? Только и носить с собой аптечку на каждый бой. К тому же, я вроде как понимаю его стремления. Я такая же зависимая по отношению к музыке.
— Петь и бить морды — разные вещи.
— Но эндорфины вырабатываются одинаковые. Страсть ведь может быть любая: прыжки с парашютом, скорость, макраме, — смешок. — Важно, что в конечном итоге она даёт.
— Ты про переломы и сотрясения? О, да. Зашкаливающий восторг, — скривилась Женя.
Она понимала о чём толковала Нелли, но не согласна была принять такую политику. Быть может потому что сама никогда не была чем-то одержима. Увлечений в её жизни было немало, начиная с йоги и заканчивая актёрским мастерством, однако такого, чтоб возложить на алтарь душу… нет. Такого нет. Отдать всю себя она готова только семье. Которой у неё нет. Но возможно будет. Когда-нибудь.
— Говоришь, как Дина. Она тоже этого не понимает… Вроде уснул, — Нелли тихонько встала и с видом, будто держит реагирующую на малейшее движение разрывную гранату, осторожно переложила сына в кроватку с синими бортиками-подушками, украшенными белыми звёздочками. Младенец не очень довольно поёрзал, но не проснулся. — Ну слава богу. Все эти дни только так и усыпляла. У самой глаза закрываются, за стеной другие дети орут, а этому сиську подавай и всё тут, — поправляя ярко-розовый топ, она кивнула в сторону двери. Несмотря на недавние роды выглядела солистка рок-группы очень ничего. Да, было видно, что чуток раздалась, но это ей даже шло. Придавало сочности. — Пойду хоть Бондарева обниму. Три дня с ума сходила. Сама не думала, что так буду скучать по его физиономии.